Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 7 из 116

Из этих двоих вышла странная пара. В их отношениях не было ни уважения, ни взаимопонимания, ни любви. Иной раз молодой человек задавался вопросом: почему они до сих пор вместе? И не находил ответа.

Они познакомились больше года назад на какой-то вечеринке. Макс, вообще-то не очень любил подобные сборища, но иногда они были предпочтительней одиночества. Она сама подошла к нему и протянула томное:

– Привет, красавчик.

И Максим вместо того, чтобы смутиться и сказать какую-нибудь глупость ответил ей в тон:

– Привет, малышка, – а затем, оглядев ее фигуру, добавил. – Отличное платье. Я оценил.

Правда, ценили и платья, и фигуру, и веселый нрав девушки, почти все мужчины. Вот в чем-чем, а в поклонниках, у нее недостатка не было. Лера обращала на себя внимание с первого взгляда. Она была яркой, жизнерадостной, раскованной. В общем, эта очаровательная особа являла собой все то, чего сам Максим был лишен, и все то, чем он в глубине души, хотел быть. Вокруг нее постоянно слышался смех. Ее окружали десятки поклонников, но она выбрала его. Молодой человек не считал свою самооценку заниженной. На его взгляд, она была вполне адекватна. Максим не был слепым, и вполне осознавал, что привлекателен. Кроме классического профиля, он имел гармоничное телосложение и следил за здоровьем. Плюс ко всему был далеко не беден, и к тому же знаменит. Но у него не раз возникала мысль, что Лера предпочла Максима, а не представителя богемы, именно потому, что на фоне скучного ученого смотрелась особенно эффектно.

Молодому человеку верилось с трудом, что кто-то мог влюбиться в него с первого взгляда. Он привык, что девушек в нем привлекали его деньги или положение в обществе, и не чувствовал себя таким уж привлекательным для противоположного пола. И это воспринималось, как нечто само собой разумеющееся. В этом была его маленькая трагедия. Когда человек не чувствует себя достойным любви, он ее и не ищет.

Возможно, если бы ему не внушали все это в ранней юности, Максим оценивал бы себя по-другому. Но отец в процесс воспитания единственного сына не вмешивался, полагаясь в этом вопросе на жену. А эта гиперсоциализированная дама желала, чтобы ее ребенок адекватно воспринимал собственное «Я». То есть, чтобы смотрел на мир ее глазами. Поэтому она всеми силами пыталась открыть своему любимому мальчику глаза на реальное положение вещей. А оно выглядело примерно так: Макс не уверен в себе, замкнут, холоден, и наконец, инфантилен.





И вот, что интересно, видела ли Арисса, что он добр, тактичен, честен, порядочен, и невероятно дисциплинирован? Понимала ли она, какой чудесный у нее сын? Скорее всего, нет, хотя и любила по-своему. Но об уважении и речи не шло. Ведь уважать можно только равного. А она не то, что равным себе, полноценной его личностью не считаешь.

В этом Лера была очень похожа на мать Максима. Кстати говоря, они отлично ладили между собой. Даже более того, Арисса считала, что лучшее, что сделал ее красивый, умный, добрый, но совершенно бесхарактерный сын за всю свою жизнь, это начал встречаться с «этой очаровательной девочкой». По ее мнению, молодой человек нуждался в постоянном руководстве и контроле. Но не может же, мать, даже такая самоотверженная, как госпожа Ветрова заниматься этим всю его жизнь! В конце-то концов, она будет жить вечно. И ей просто необходима в этом благом деле помощница. И Лера на эту роль подходила идеально. Она спрашивала у Ариссы совета, по любому поводу, а советы будущей свекрови воспринимались ею, как истина в последней инстанции.  

Так что госпожа Ветрова была на седьмом небе от счастья, и прямо-таки горела противоестественным энтузиазмом в связи грядущей свадьбой сына. Сам Максим приподнятого настроения своей матери не разделял, и жениться не слишком-то и хотел. Но его мнением никто и не интересовался, а когда пытался высказать, его попросту не слышали. И это было в лучшем случае. В худшем ему объясняли, что даже будучи известным ученым, он ничего не понимает в этой жизни, не знает, что для него лучше, и не способен заботиться ни что о других, а даже о себе. Поэтому ему не следует мешать тем, кто заботятся о нем.

То, что противоречить Ариссе – себе дороже, Макс уяснил давно. Он даже с этим почти смирился. По крайней мере, внешне. Но разве можно смириться с тем, что собственная мать считает тебя, практически олигофреном? До недавнего времени Максим пытался доказать ей, что он способен на многое. Сначала он был лучшим учеником школы, потом лучшим студентом медицинской академии. И наконец, стал самым юным лауреатом премии Мира. Его зовут «Гением нейрохирургии», а патенты всего за два года принесли столько денег, сколько ему не потратить за всю жизнь. Его очень обеспеченный отец в сравнении с ним – нищий. Но ничего из этого не меняло отношения к нему матери.

– Почему? Почему ты так обращаешься со мной? – примерно год назад вспылил он. – Разве я малого добился? Или может это нормально в двадцать пять лет быть финансово независимым от ресурсов семьи? Так я не просто независим! Я, черт подери это все, богат. И одни только патенты приносят мне в месяц больше денег, чем зарабатывает отец за год. Чего тебе еще не хватает, чтобы признать меня полноценным человеком? Мне надоела твоя навязчивая забота, причитания по поводу того, какой я беспомощный! Мне все это НАДОЕЛО!!!

 Но единственное, чего он добился, это снисходительного:

– Дорогой, тебе всегда легко давались точные науки. Но это совсем не говорит, о том, что ты готов реальной жизни.