Страница 4 из 126
Моё нынешнее состояние можно описать одни емким словом – скука. Скукотень, скукотище я бы даже сказала!
Серьёзно, если узнаю, что сидение без дела три дня подряд – вид пытки в тайной полиции, ни капли не удивлюсь. Правда, не понимаю, чего эти полицаи прибегают только к одной пытке? Они слышали хотя бы про разнообразие интимных игр и поз? Судя по некроманту и тому, что он вытворял, он слышал и удачно применял. Судя по движению в моем чреве – очень удачно. Но неужели не мог поделиться секретами, как доставить женщине наслаждение, ну или развлечь как-нибудь? Нет? Как они вообще умудряются работать? Или что, есть такие слабоумные, что после сидения в этой камере готовы были рассказать все, что нужно полицаям?
Мне вот уже хочется, просто язык чешется поболтать, но не с кем. Это первые два дня меня охранял целый взвод полицаев, даже связали зачем-то. И к чему такие пошлые крайности? Я же никуда не убегу, хотя бы пока что. Связали, в камеру без окна поместили, из мебели одна кровать, привинченная к полу. Как тут не думать о пошлых мыслях глубоко неуважаемых полицаев? Не то чтобы их и раньше уважала, просто надо сначала думать, что говоришь, а потом уже сажать прекрасную незнакомку за решётку со словами: «Скоро сдохнешь сука». А я ведь ничего не делала, ну точнее почти ничего! Только учтиво подставила ножку в самый нужный момент. Кто же виноват, что это была лестница, и волшебный пендель пришелся так некстати для полдесятка полицаев? Шутки парни не поняли, наверное, остатки мозгов при падении с лестницы потеряли.
Два дня угрожали, что смерть моя скоро придёт, и я за все свои грехи поплачусь сполна. Вот только эта смерть, в черном кителе и сексуальной внешностью не приходит. Он игнорирует меня, и это после того, как я ему сердце проткнула? Я чувствую, что скучаю, нет, просто невыносимо скучаю! Даже это вредное дите в моем пузе скучает, уверена в этом. Иначе отчего оно меня все время по ночам лупит? Растёт как на дрожжах, и это при такой скудной тюремной еде!
Кладу руку на живот, он заметно округлился, может мне кажется? Срок должен быть очень маленьким, особенно по меркам гномов, даже не должна чувствовать удары этого вредного ребёнка, но я чувствую. Каждый из них заставляет меня просыпаться, и чуть ли не вскрикивать, сильная девочка у меня будет. Как только подумаю об этом, так хорошо становится, тепло и уютно. Я счастлива, не смотря на то, что сижу в тюрьме и жду смертного приговора. Никто не заберет у меня мою крошку, я защищу ее, чего бы мне это не стоило. Но это вредное дите могло бы и помочь, дать мне воспользоваться своими силами, как минимум разочек. Я бы эту тюрьму с одного удара разнесла и освободила нас. Увы, но дите не хочет мне помогать, наоборот, после моей попытки зарезать его папочку делает все наперекор. Сначала было ничего, но на следующий день даже встать с кровати не смогла. Вот на третий день уже встала, когда свалила большая часть охраны, в особенности все симпатичные парнишки, которых я успела обработать. Еще немного и они бы с моих рук ели, ну или бежали с криками: «Насилуют!» – это как кровать ляжет. Если на них – так сразу.
– Ай! – вскрикиваю помимо воли.
Пнулась маленькая вредина, как будто мысли мои слышит, да еще и понимает все! На меня все криво смотрят и морщат носы, отворачиваясь. Все дело в том, что какой-то сердобольный тюремный охранник предложил вызвать мне врача, чтобы осмотрел меня, узнал, из-за чего я все время вскрикиваю. Мне само собой это не понравилось, свою беременность я предпочитаю держать в тайне, особенно от одного буйного некроманта. Черт его знает, что он теперь сделает со мной и нашим ребенком, когда узнает? Так что недолго думая соврала, что несколько перепила шампанского и теперь меня очень болезненно пучит все время. Ну, собственно, оттого они моськи и кривят, это слегка бесит, но я потерплю. Еще немного, не знаю для чего, но потерплю. Возможно, я надеюсь, что сила вернется, или дите в пузе сжалится и даст ею воспользоваться. Почему-то приятней думать, что ребёнок просто не дает ее использовать, чем понимать, что сила пропала навсегда.
– Мальчики, когда обед? – ною я, развалившись на кровати.
Оставшиеся двое охранников молчат, как-то веселее, когда их было десять внутри и пятнадцать снаружи. Приподнимаюсь и вижу, что никого нет – пусто.
– Ей, вы куда смылись? – поднимаюсь с кровати и подхожу к двери.
Там есть маленькое окошко с решеткой, чтобы охранники в коридоре могли наблюдать, есть ли подозреваемый в комнате. Встаю на носочки и, держась за решетку, смотрю в освещенный факелами коридор.
– Эй, мальчики! Пора обеда! – кричу во все горло, пытаясь высмотреть хоть одного.
Куда они все пропали? Кто меня тут сторожить-то будет? А если сбегу? Им же скучно без меня будет. Кто же с таким страшным лицом будет требовать у них добавки? Раньше в этой тюрьме добавки ни одному заключенному не давали, пока голод не довел меня до истерики с бросанием тарелки между глаз одному из охранников. Может они боятся, что я опять на них наброшусь? Да не виновата я, что форма на них не держится! Холодно мне было, одеяло тонкое, вот и решила одолжить в одного из охранников одежду. Ну и что, что первыми штаны стащила? Ну и что, что без его согласия? Ему же потом все понравилось! Особенно когда я его ремнем из штанов отхлестала, жаль ремень забрали. Вдруг там, среди охранников, есть еще такие милые мазохисты? Хорошо штаны оставили, я даже не побрезговала их надеть, под кружевное платье.