Страница 103 из 107
Он везде водил за собой Эмилию, ни на минуту не выпуская ее руку из своей. Ласково поглаживал ее ладонь большим пальцем, и это успокаивало, и приятная теплота разливалась по всему телу. Иногда бросал виноватые взгляды, мол, потерпи, так надо. Эмилия неизменно отвечала улыбкой и едва заметно кивала головой.
Ей самой пришлось успокаивать Элис, которая тяжело восприняла потерю памяти. Миссис Дороти и вовсе слегла с сердечным приступом. Экономка винила во всем себя, пыталась просить прощения, плакала. Эмилия с мужем сидели рядом с ней, пока измученная женщина не уснула после укола, сделанного врачом.
Лолошеньку оставили у мисс Уорнер. У двери гостевой спальни посадили Джека. Несколько дознавателей расположились в соседней комнате. Они бы предпочли не упускать из виду миледи, но Мартин был категоричен и никого не пустил в спальню.
Даниэль так и не появился. Эмилия понимала, что после визита к королю им с Миленой нужен отдых, и все же надеялась увидеть обоих утром.
За заботами и треволнениями прошло полночи.
Едва они остались наедине, Эмилия обняла мужа за талию и потянулась за поцелуем. Мартин ответил ей жарко и страстно, и как-то незаметно подхватил на руки и уложил на кровать. Из-под полуопущенных ресниц Эмилия наблюдала, как он раздевается – неспешно, словно дразнит. Она не испытывала нетерпения, но вид обнаженного мужчины подстегнул желание.
После душа Эмилия надела только чистое белье, а сверху – домашнее платье-халат, с застежкой спереди, широкое и кружевное. Мартин склонился над ней, аккуратно расстегивая пуговки и развязывая ленточки. Эмилия хотела помочь, но он покачал головой, и она послушно расслабилась.
Мартин ловко освободил ее от халата, задрал подол сорочки, обнажая живот. Его горячие губы коснулись кожи, оставляя дорожку из поцелуев, а руки скользнули выше, накрывая ладонями груди. Эмилия томно вздохнула и потянулась, выгибая спину. Неспешные ласки дарили ощущение умиротворения, по телу разливалось приятное тепло, а желание нарастало, заставляя ее дышать глубже. Она сама потянула рубашку выше, сняла и откинула в сторону.
Мартин лишь усмехнулся ее торопливости. Он несколько раз лизнул один сосок, поцеловал его, помял губами, потом проделал то же самое с другим. Если бы Эмилия была кошкой, она мурчала бы от удовольствия. Она таяла от нежных и горячих прикосновений. От запаха дубового мха кружилась голова. Внизу живота сладко заныло.
Эмилия попыталась стянуть панталоны, но Мартин перехватил ее руки и прижал к простыне, слегка сдавливая в области запястий. И навис сверху, поцеловал ямочки над ключицами, шею и, наконец, впился в губы, но не грубо, а словно пробуя на вкус и смакуя. Эмилия закрыла глаза. Возбужденная плоть упиралась ей в бедро, но Мартин не спешил избавиться от последней преграды.
- Перевернись на живот, - шепнул он, прикусывая губами ухо и освобождая ее руки.
Эмилия вздрогнула, еще раз потянулась и послушалась. Мартин отвел в сторону влажные волосы и стал целовать шею и ложбинку вдоль позвоночника, опускаясь все ниже и ниже. Эмилия заерзала в предвкушении, когда он подцепил панталоны и потянул их вниз.
- Приподнимись.
Мартин подсунул ей под живот подушку.
- Обычно в такой позе… шлепают… - выдохнула Эмилия.
Неизвестность возбуждала еще сильнее, и она сладко подрагивала в ожидании продолжения.
- Не только, милая.
Горячие поцелуи обжигали кожу на ягодицах и бедрах. Ласковые пальцы поглаживали между ног. Эмилия стонала, сминая в кулаках простыню, и ерзала на подушке, когда язык касался чувствительного бугорка.
- Пожалуйста… - всхлипывала она. – Пожалуйста…
И сама не понимала, чего просит – чтобы Мартин не останавливался или, наоборот, быстрее вошел в нее, чтобы разделить с ней наслаждение.
В глазах потемнело. Реальность ускользала, остались только чувства. Жаркий огонь на коже, капельки пота на губах, запах срасти, музыка движений. Сильные руки, сжимающие в объятиях. Распирающая боль внутри. Горячее дыхание.
Судорожный вдох – и звенящая тишина, в которой не слышно даже биения сердца. Выдох, один на двоих. Учащенный пульс, бешенный, срывающийся. Туман в глазах. Дикая усталость - такая, что невозможно расцепить переплетенные тела. И приятное опустошение, сродни умиротворению.
Утром они проснулись одновременно. Вчерашние тревоги и волнения, отступившие во время близости, снова нахлынули, не позволяя долго нежиться в постели. Разве что совсем немножко, чуточку, пока длится поцелуй.
- Я тебя люблю – выдохнул Мартин, с трудом оторвавшись от губ жены.
- Ох, Мартин… - Эмилия почувствовала, как заливается румянцем.
- Что? – он притворно изумился, приподняв бровь.
- Ты мне это первый раз говоришь.
- Правда? Мне кажется, так было всегда.