Страница 1 из 107
Громко хлопнув дверью, Эмилия швырнула на тумбочку ключи и сумку и скинула туфли. Очень хотелось разбить что-нибудь из стратегического запаса посуды, да пожалела соседей, те навряд ли обрадуются грохоту в час ночи. Сердито топая, она прошла на кухню и зашипела, как разъяренная кошка:
- Козел! Скотина! Козлина!
Осторожно поставила на стол коробку с тортом и сняла крышку. Белоснежное чудо со взбитыми сливками, фруктами и безе одуряющее пахло клубникой и персиками. Эмилия не удержалась: сковырнула ягодку, зачерпнула пальцем крем и посмаковала вкуснятину. К черту посуду! Срочно заваривать чай и утешаться тортом. А козлина пусть в аду горит, синим пламенем!
Невзрачные чаинки, попав в кипяток, раскрылись, и Эмилия с наслаждением вдохнула сладкий запах бергамота. Теперь можно и душ принять: смыть городскую пыль, косметику и прикосновения бросившего ее мужчины хотелось не меньше, чем предаться разврату, объедаясь сладким. Она все же расплакалась – разморило под струями горячей воды. Разозлилась и дернула ручку крана, включая холодную, для контраста. Потом растерлась мягким теплым полотенцем, расчесала волосы и замерла, критически рассматривая себе в зеркале.
Миниатюрная, ладная, стройная. Уже не девочка, но грудь крепкая, высокая. И кожа бархатная, матовая, ухоженная. Ни одной морщинки на лице, разве что едва заметные, в уголках серых глаз. Внешность самая обычная, а вот волосы не крашенные, родные – светлого медового оттенка. И что в ней не так?
Вздохнув, Эмилия накинула халат и вернулась на кухню. Она знала, что не так. Не быть ей домашней хозяйкой – уютной и заботливой. Она умела варить борщи и гладить рубашки, но предпочитала любимую работу и экстремальный туризм. Мама шутила, мол, Эмилии досталась большая часть темперамента, отмерянного обеим дочкам. Внешность одинаковая, а характеры разные. Эмилия с удовольствием отдала бы лишнее Милене, сестре-близняшке, да против природы не попрешь. Оставалось надеяться, найдется еще тот единственный, который сможет принять ее такой, какая она есть. Слабых мужчин Эмилия презирала, подчиняться сильным не желала – искать компромиссы было решительно не с кем.
Влад продержался дольше многих, целых полгода. Но и он в итоге сломался, заявив на прощание, что хочет в жены домашнюю кошечку, а не бешеную тигрицу. С тигрицей, конечно, интереснее, зато с кошечкой безопаснее.
Очередное поражение Эмилия собиралась заесть тортиком и запить литром любимого бергамотового чая. А потом завалиться спать, желательно на сутки. Жирок на попе обеспечен, но пара дополнительных часов в спортивном зале избавят от лишнего веса. От горечи и обиды так просто не избавиться.
Эмилия зачерпывала крем большой столовой ложкой, шумно отхлебывала из кружки и смотрела в окно, за которым давно стемнело. Скоро тридцать, замуж она, пожалуй, уже не выйдет. Стоит ли из-за этого переживать? У нее есть любимая работа, хорошо оплачиваемая, престижная, творческая. Мужчину для здорового секса она всегда найдет. Это потом они сбегают от нее, как от чумы, а сначала и на ручках носят, и цветы-конфеты, и чуть ли не весь мир к ногам. И семья у нее есть – сестренка, с которой они не расстаются с самого рождения. Милена тоже замуж не торопится, правда, по другой причине.
Миля и Мила – неразлучная парочка. Родители дали им забавные имена, вроде бы разные, но почти одинаковые в сокращенном варианте. Подруги пытались звать Эмилию Эммой, Милену Леной, но сестрам это не нравилось. Миля и Мила – в память о рано ушедших родителях, - и никак иначе. Они еще учились в школе, когда мама умерла от рака, и отец сгорел за каких-то полгода, не вынеся смерти жены. В детский дом не попали только благодаря тетке, сестре отца. Она жила с девочками, пока те не стали совершеннолетними, а потом уехала обратно в рязанскую деревню, не претендуя ни на московскую квартиру, ни на счет в банке, доставшийся сестрам в наследство. Денег хватило, чтобы выучиться, не тратя время на заработки. Эмилия выбрала профессию дизайнера интерьеров, Милена – медсестры.
И все у них хорошо! И никто им больше не нужен!
Щелкнул замок входной двери. Эмилия вздрогнула и нахмурилась: сестра должна была вернуться только завтра утром. Прятать торт поздно, придется признаваться в очередной неудаче.
- Привет, Миль.
Милена вошла на кухню, принеся с собой запахи, от которых Эмилию всегда воротило. Они шутя называли их «запахами порочной страсти», хотя на самом деле пахло мазью «Спасатель» и терпким мужским одеколоном – словно мужчина сестры ставил на ней метку «моё».
- Привет, - ответила Эмилия, облизывая ложку. – Чего так рано? Тортика хочешь? Налетай.
- Ушла раньше, чем обычно. – Мила покачала головой, отказываясь от угощения. - У меня завтра дежурство, надо подменить одну девочку, пришлось просить господина об услуге, и он сократил сессию. Правда, наказал за это. Зато теперь выспаться успею.
- Понятно, - Эмилия кивнула, поджимая губы.
Ей не нравилось увлечение сестры, не нравилось, с каким придыханием и обожанием та произносит слово «господин», но Милена всегда возвращалась такой отдохнувшей и умиротворенной, почти счастливой, что приходилось мириться с ее странными предпочтениями. Главное, сестре хорошо. Милена – тихая и покладистая, вот уж кто бы мог стать отличной женой и заботливой матерью. Однако она уже несколько лет посещала закрытый клуб любителей БДСМ, имела репутацию послушной и умелой сабы и не собиралась ничего менять в своей жизни.