Страница 43 из 290
Петро засыпает. Несколько часов спустя, открыв глаза, он видит сноподобное явление, от которого пытается проснуться даже наяву: полярное сияние. Легкие струящиеся ленты света, переливающиеся всеми цветами самых разных оттенков – от изумрудно-зеленого до ярко-алого, как будто медленно танцуют среди звезд. Они проходят, как облака, гонимые северным ветром, как будто всегда движутся на юг, вместе с созвездиями, которые, похоже, их сопровождают, образуя величественную звездную процессию. Это так красиво, что Петро, который уже сдался и не пытался больше проснуться, поднял левую руку – правая онемела – к небу, чтобы потрогать это свечение. Но прикоснуться к нему оказалось невозможным, звездная процессия двигалась быстро, и находилась чуть дальше, чем можно достать рукой. Резкий толчок вернул Петра обратно в реальность. Оглядевшись, он заметил фигуры ненцев на санях (их собственных, убитых русских и его, Петра), запряженных оленями. Рядом с ним бегали собаки самоеды, которые напоминали белые облачка, следующие за санями, привязанные за ошейники. Он также заметил, что его самого привязали к последним саням, управляемым тадебя, на которых тот вез разобранный чум.
Петро дрожал от холода, похоже, это жар. Раненный живот продолжал болеть, Петро пытался что-то сказать, но Ясавей, кажется, его не слышал. Сани летели по ухабам, и каждая кочка отзывалась ударом по спине, теперь уже почти онемевшей от боли. Петра везли не на санях, а привязанным к ним сзади, как простой груз, балласт, который можно было бросить в любой подходящий момент. Скорее всего, только благодаря милосердию шамана он все еще был жив. Если бы не он, Мюсена давно убил бы бедного ученого самым жутким способом, еще когда тот приехал в поселок. Но Петро его не осуждал. Учитывая ситуацию, ненцы были очень дружелюбными, принимая к себе врага. Русские, наверно, не были бы так гостеприимны, если бы какой-нибудь ненец пришел один в Малые Кармакулы, во время вражды народов.
Безусловно, судя по опыту Петра с народами, находящимися под угрозой исчезновения, в регионе Северного полярного круга, да и в других местах, к сожалению, лучшее решение, которое народ мог бы принять, встретившись с незнакомцами – безжалостно их уничтожить. Если бы ненцы, которые имели первый контакт со славянами, поступили именно так, может быть, история была бы другой. Также и колонизация Америки европейцами не произошла бы, если бы коренное население не приняло их с распростертыми объятиями. Из учебника истории, который он прочитал еще в детстве, Петро узнал, что майя – единственная из трех великих цивилизаций доколумбовой Америки, не исчезнувшая с лица земли. В отличие от ацтеков и инков, которые приняли европейцев с почестями, веря, что они боги из легендарных предсказаний, майя видели их такими, какими они были на самом деле – иноземцами, врагами. Враждебные к испанцам с самого начала, майя не покорялись им и не давали захватить свои земли на протяжении веков. В то время, как могущественные империи ацтеков и инков сдались спустя несколько лет, земли майя испанцам приходилось завоевывать шаг за шагом, с ружьями, сильными союзниками из других коренных народов Америки, и огромным арсеналом болезней, которые уничтожали целые нации. Испанцам удалось захватить последнее независимое царство майя чуть больше двухсот лет назад.
«Но мировая история написана кровью, – думал Петро. – Так и рождаются народы. Они не появляются просто так, а возникают в результате столкновений народов-предшественников. Кто знает, может ненцы, так же, как и русские, и народы современной Америки, – которую Петро отказывался называть «новым светом», в отличие от европоцентристских историографов, – появились именно из-за таких конфликтов? Это просто – смотреть на коренных жителей где бы то ни было и думать, что они были там всегда и ведут тот же образ жизни, как и тысячи лет назад, в то время как свою историю колонизаторы видят гораздо более сложной, разделяют ее на эры и эпохи, как славяне, которые разделились на западных, восточных и южных, а потом уже, среди прочих, возникли русские, в результате различных государственных образований, войн и союзов, сопровождавших всю историю этого региона».
Все эти мысли отвлекали Петра от боли и холода, пронизывавших его тело.
«Именно потому, что народы не появляются из ниоткуда, а происходят от слияния или разделения других, трудно определить, кто иностранец, а кто нет, непросто нападать на первый попавшийся незнакомый народ».
Ненцы уже давно знали русских. Может, их первая встреча и была враждебной, но в какой-то момент появилась связь между ними, из-за любопытства, которое живет в сердцах людей.
«Бьюсь об заклад, если однажды к нам прибудут гости с других планет, люди рано или поздно захотят пойти на контакт с ними, потому что человечество никогда не научится, как следует разбираться с чужаками: убивать их, прежде, чем они расправятся с нами, а также потому что наше любопытство выше всего остального. Оно – двигатель цивилизации, технологии и прогресса. Если бы люди не были любопытными и не думали бы о том, как раскрывать природные тайны, просто соглашаясь со всем, как оно есть, мы бы до сих пор жили в пещерах, – размышлял Петро. – Однако есть и другая важная причина такого поведения при столкновениях между разными цивилизациями – это отсутствие единства внутри человеческой расы. Никогда мы не были едины. Всегда разделяемся: в семье, племени, клане, нации или империи. И всегда боремся друг с другом. С прибытием инопланетян, которые наверняка будут иметь более развитые технологии, чем наши, очень вероятно, что кто-то решит первым наладить контакт с межзвездными гостями, чтобы воспользоваться их знаниями против самого человечества, завладеть новым оружием и смертельными технологиями, чтобы эксплуатировать, убивать и покорять близких соперников – другие народы человеческой расы».