Страница 134 из 290
После пережитого за последние годы, ему не так уж и больно. Инстинкт выживания и колоссальная воля осуществить свои планы, чтобы спасти жизнь Наташи, сильнее боли. К тому же, все это прекратится, как только он построит машину времени. Петро знает, что не сможет встретить друга в тот день и час в условленном месте, ведь его прошлое изменится еще в 1917 году, «отменив» этот его приезд в Германию. Было бы сложно объяснять и обсуждать все эти возможности с Фридрихом, больше беспокоившимся о том, чтобы не быть забытым изобретением, о котором даже и не узнает, что помог создать. Но для этого еще многое нужно сделать, а Петру хорошо известно, что его жизнь полна неопределенностей и случайных удач… и неудач.
Спустя примерно два часа езды грузовик останавливается. Ученые понятия не имеют, где находятся. Вечер, тихо и невозможно разглядеть ничего снаружи. Через несколько минут кузов открывается, и они слышат голос Гофмана:
– Выходите!
Место похоже на гараж или ангар – из-за слабого освещения видно не очень хорошо. Других солдат нет, только они и Гофман. Все трое идут к грузовому лифту, везя с собой аппараты. После спуска на несколько метров, их встречает высокий худой лысый человек.
– Зигфрид… Очень приятно видеть тебя снова… тезка… – его губы еле двигались, словно голос шел из другого места, может быть, из живота, или, кто знает, с того света, что было бы вполне логично, учитывая смертоподобную фигуру мужчины, укутанную в черное изношенное пальто, что придавало ему призрачный вид. Казалось, он никогда не видел дневного света, живя под землей, как будто изгнанный с поверхности.
– Доктор Тотенкопф, чувство видеть тебя снова можно описать разными словами, но «приятно» будет где-то в конце длинного списка! – шутит капитан.
– Каким ветром тебя сюда занесло… Неужели по случаю празднования моего рождения… – произносит доктор так, будто для каждой фразы ему нужно наполнить воздухом легкие, и это мешает создать вопросительную интонацию.
– Что? Сегодня твой день рождения, старый Франкенштейн? Ха-ха! Поздравляю! Теперь ты еще ближе к смерти, старикашка! – Гофман легонько замахивается кулаком в плечо доктора, который бросает на него такой пронзительный взгляд, что капитан изменяет траекторию удара прямо в воздухе и делает вид, что поправляет кепи.
– Спасибо… – отвечает Тотенкопф. – А эти двое… мой подарок… – продолжает доктор, глядя на Петра и Фридриха, дрожащих под его взглядом.
– В каком-то смысле! Я привез их поговорить непосредственно с тобой. Они такие же сектанты, как ты, – ученые, и у них есть изобретение, которое тебе будет очень интересно… Но, прежде всего, нужна абсолютная секретность!
– Я бы не работал в секретной лаборатории… если бы был болтуном… Что у них есть для меня…
– Это точно! Тебе и говорить-то трудно, а болтать и подавно! Поговорим о подробностях в более спокойном месте.
Они направляются к помещению с звукоизоляцией, где детально обсуждают изобретение. Тотенкопф, сильно заинтересованный машиной, пристально ее рассматривает. Он внимательно слушает Петра и Фридриха и наблюдает демонстрацию работы аппарата, впечатленный открытием арктикума и тем, как он левитирует в электромагнитном поле внутри центрифуги.
– Представь себе, какие возможности откроются, когда эта красавица будет готова, и можно будет рассекать на ней по разным эпохам, а, доктор! Мы станем богачами! Захватим мир! – восклицает Гофман.
– Ты прямо ясновидящий… А вы… Петер и Фридрих… Начиная с сегодня… можете называть это место домом… Здесь у вас будет все… чтобы построить машину…
– То есть, мы тут будем заключенными? – уточняет Петро, недовольный такой перспективой.
– Это не так плохо… Я сам тут живу уже больше десяти лет и даже не думаю возвращаться на поверхность… – неторопливо говорит доктор.
Какой бы сложной ни казалась ситуация, уж лучше так, чем быть расстрелянными. Кроме того, страшного мужчину со спокойной речью, вроде, легче стерпеть, чем взрывного и импульсивного капитана Гофмана.
– Пожалуй, пока договорились! Ну что ж, наслаждайтесь. Вы проведете немало времени со старым Зигфридом. Но не переживайте, я всегда буду рядом. Когда вы меньше всего будете ожидать, почувствуете мое дыхание на своем затылке! Ха-ха-ха! – восклицает капитан, постоянно улыбающийся, кто знает, возможно, оттого, что уже представляет себя путешественником во времени.
– Я тебя провожу… Гауфтман… – говорит ужасающий доктор Тотенкопф, насмешливо соединяя фамилию тезки с немецким словом гауптман – «капитан».
Как только военный поворачивается к доктору спиной, тот делает ему инъекцию синильной кислоты – смертельного яда – отчего он немедленно падает и корчится, пока ему не удается развернуться и посмотреть в лицо своему убийце. Он пытается что-то произнести, но не успевает, скончавшись раньше.