Страница 123 из 290
– А что ты собираешься делать с изолированным минералом? – интересуется Петро.
– Будем проводить с ним эксперименты. Я хочу узнать в подробностях его ядерный состав. Ты говорил, что камень реагирует на циклы тепловой энергии и атмосферные элементы, верно? Попробуем воспроизвести это в лаборатории, но нужно быть очень осторожными с подобными экспериментами. Если арктикум имеет такие свойства, как ты говоришь, то мы можем быть поражены им, потерять хронологическую ориентацию, превратившись в заключенных во времени, сумасшедших, или даже умереть! Последствия могут быть непредсказуемыми…
– И правда… Я не думал о сложности ситуации. И ведь задавался вопросом, как это камень не изменяет время вокруг себя. А может, он изменяет, просто я этого не замечал?
– Насколько я могу судить по твоим объяснениям, он влияет непосредственно на атмосферу, правильно? Может, его энергия распространяется не радиально, а только вертикально, снизу вверх. Тем более, мы знаем, что он работает, только если его положить на землю, так?
– Логично… Может, термическое воздействие запускает силы камня, создавая невидимую энергию, которая, как правило, поднимается. Если так, то возможно канализировать эту энергию и воспользоваться ей, чтобы изменить место вокруг себя.
– Это надо делать очень осторожно. Мы должны канализировать энергию под строгим контролем, чтобы она не влияла непосредственно на нас, иначе все исследование пропадет.
– А как изолировать или канализировать временной эффект? – спрашивает Петро, предполагая, что ответ на его вопрос вряд ли найдется запросто.
– Мы уже знаем, что энергия, излучаемая арктикумом, как правило, поднимается, а ее мощность зависит от количества получаемого стимула. Если стимул небольшой, то и эффект должен быть пропорциональным. Нужно выяснить, постепенно, до какого уровня можно воздействовать на него и до какой степени он изменяет время и пространство вокруг себя.
– Интересно, что ты говоришь «время и пространство». Это очевидно разные величины, но для меня они всегда имели что-то общее. Обычно мы говорим, например, «пять минут дойти» или «в двух часах отсюда», как будто перемещаемся во времени, а не в пространстве. Логично, что в этих случаях, расстояние измеряется количеством времени, за которое оно преодолевается. Но это отношение, существующее в разговорной речи, показывает, как на самом деле эти величины похожи и связаны…
– Точно. Я тоже так думаю. Или вот еще, что всегда меня беспокоило – размышления о понятии вечности. Это что-то подавляющее, только представь. Например, наша цивилизация может прогрессировать, распространиться в беспредельных масштабах, захватив всю наблюдаемую Веселенную, совершая невообразимые открытия и подвиги. Однако она вряд ли будет вечной, а даже если и будет, представь себе, каково вспоминать о случившемся 900 квадрильонов лет назад? А это будет лишь короткий миг в истории, по сравнению с вечностью. Однажды наша цивилизация закончится, по крайне мере, такой, как мы ее знаем, и тогда… может появиться новая Веселенная, и вся история начнется заново, и так бесконечно. Я думаю об этом каждую ночь перед сном, и эти мысли нагоняют такую невозможную тоску, потому что я не способен понять это непостижимое явление – вечность.
– И бесконечность. Другая, связанная с ней величина, согласно твоим же рассуждениям. Вечность и бесконечность – два понятия, которые нашему уму настолько сложно осознать, что можем соотносить их только с богами. Я верю, что в этом и заключается начало религий. Представь, что Вселенная, в самом деле, бесконечна. Как бы далеко мы ни шли, никогда не дойдем до ее конца, то есть, конца просто нет. Если преодолеть 900 квадрильонов световых лет, это может быть всего лишь миллиметром для пропорционально огромного мира. Таким образом, мы всего лишь ничтожная и никчемная частица, внутри другой ничтожной никчемной частицы – нашей наблюдаемой Веселенной. С другой стороны, насколько бы мы ни были малы и незначительны, в контексте пространства и времени, – мы есть, Фридрих! В определенном месте, среди этих огромных величин, мы занимаем свое пространство, неважно насколько малое или большое. Кроме того, как бы парадоксально это ни звучало, несмотря на бесконечность Вселенной, расстояние между двумя точками всегда будет конечным. Интересно, правда?
– Так же, как между двумя разными эпохами всегда есть определенное время… Как будто отрезанный кусочек вечности.
– Точно! Но всегда будет эпоха и недостигаемый пункт назначения, потерянный в бесконечности.
– Это если рассуждать в линейных терминах. А в циклических все повторяется.
– Повторяется… В отношении времени, я понимаю. Некоторые культуры, например, майя и индусы, воспринимают время как нечто циклическое. А пространство? Как может повторяться пространство?
– Ну, у меня нет ответов на все вопросы, Петер, но я могу предположить, что, следуя логике, между величинами времени и пространства должна быть какая-то точка пересечения, в физических терминах. Кто знает, может как круг, который не имеет ни начала, ни конца, или шар. Посмотри на нашу планету, например. Это шар, у него нет начала и конца, хотя есть вполне определенная территория. Может быть, это параллель с циклическим пространством, или шарообразным, относительно циклической вечности?