Страница 120 из 290
Олег окидывает взглядом скромный дом посреди пустынной глуши, и вызывающе смеется:
– Перевернешь этот бардак? Или может быть, откроешь законы термодинамики свинарника? Ха-ха-ха!
– Хватит, любимый, – вмешивается Хель. – Каждый имеет право делать со своей жизнью, что хочет. Если это мечта твоего брата, то пусть он идет по своему пути, а мы по своему!
– По пути свалки и бардака? – пират смеется в лицо серьезному и решительно настроенному брату.
– Ну, Олег, я полагаю, что ясно выразил свое решение. Если ты не уважаешь мою работу, то, по крайней мере, не говори ничего о ней, тем более в моем доме.
– В доме, который ты купил за мои деньги! – злится здоровяк.
– И я очень благодарен тебе. Он всегда будет открыт для вас, но минимальные правила приличия нужно соблюдать несмотря ни на что, – примирительно произносит Петро.
– Всем, что ты есть, ты обязан мне, Тарас! А теперь ты отворачиваешься от меня?! – кричит Олег, раскрасневшись от гнева.
– Спокойно, дорогой, не надо ссориться! – умоляет Хель.
– Да, Олег, успокойся. Я не отвернулся от тебя и никогда не забуду обо всем, что ты для меня сделал! И я мог бы так же возразить, что ты жив только благодаря мне. Помнишь ту морскую битву, когда я сражался на вашей стороне? Если бы не я, то и ты, и Богдан, и все твои сокровища утонули бы еще в Финском заливе!
– Вот именно, я всегда подозревал, что ты перебежчик! Ты видел, что было выгоднее сражаться на моей стороне, догадываясь о сокровищах, которые я вез на борту, чем с теми проклятыми военными!
– Хватит! – кричит Хель. – Я не допущу, чтобы вы разругались у меня на глазах! Пойдем, Олег!
Хель крепко держит своего массивного мужа, который уже приготовился наброситься на Петра, а тот спокойно стоит на своем месте. Он знает: что ни говори сейчас, брат использует это против него, агрессивный и опьяненный алкоголем.
– Да, милая, пойдем. А это неудачник пусть остается в своем свинарнике, – говорит Олег сухо.
Они молча направляются к двери. Хель сдержанно машет Петру на прощание, он отвечает тем же. Затем садится на пол, печально закрыв лицо руками.
...
Петро мог бы провести еще несколько месяцев в Швеции, продолжая свои эксперименты и собирая данные, но он знал, что исследование получит должное развитие только в Германии, где у него были связи, которые могут помочь процессу. Без значительных продвижений в работе не имело смысла откладывать переезд. Поэтому в марте 1919 года он направляется в Берлин, хоть и знает, что страна охвачена революцией.
Путь к немецкой столице был неблизким. Петро проплыл на датском пароходе через Мальме и Копенгаген до немецкого побережья и высадился недалеко от города Росток, откуда, уже по земле, добрался до Берлина. Судя по информации из предварительной переписки, его местный знакомый жил в пригороде, на маленькой даче, не очень отличавшейся от того домика, где Петро провел последние месяцы в Швеции.
Петра подвозит на телеге местная крестьянская семья. Домик посреди поля издалека кажется заброшенным. Дети не смеют играть поблизости, думая, что его населяют призраки. Когда ученый просит остановиться, дети шепчут ему на ухо: «Там живет рыжий колдун!», – но это придает Петру еще больше уверенности, что он на правильном пути. «Иногда вокруг этого дома трясется земля! Не подходите близко!» – предупреждают иноземца взрослые. Он благодарит и идет в другую сторону, чтобы перехитрить их, а затем возвращается обратно к избушке и стучит в дверь.
Спустя некоторое время слышится скрип половиц и приближающиеся шаги. Сквозь щели видна нечеткая фигура человека, который пытается разглядеть гостя. Атмосфера поздней зимы, холодной и облачной, с голыми деревьями, и страшный дом с его загадочным обитателем, напоминают фильм ужасов. У Петра, однако, нет ни страха, ни терпения.
– Это я! Петер! – кричит гость, называя себя на немецкий манер.
Дверь открывается, и на пороге появляется существо, облаченное в черный плащ, потускневший от времени. Если бы оно было выше сантиметров на тридцать и с косой, Петро подумал бы, что перед ним – Смерть во плоти, или скорее, в кости. Фигура медленно приближается к чужеземцу, поднимая руки к голове, чтобы снять капюшон.
– Петер! Сколько лет, сколько зим! – восклицает доктор Фридрих Адлер, его друг еще с университетских времен в Петербурге, где они познакомились на конференции об Арктике. Петро интересовался антропологическими исследованиями в регионе, а доктор Адлер – геологическими, особенно, что касалось состава почвы под арктическими льдами. Хоть области их исследований были разными, они быстро стали хорошими друзьями, в том числе, благодаря владению Петра немецким языком, что очень помогало Фридриху, ведь он не вполне хорошо говорил по-русски и часто испытывал затруднения в бытовых ситуациях в российской столице.