Дороги Аннуина

Круглые камни – голыши усеивали берег. Вода полировала их не один день, сглаживая неровности и углы, и сейчас они выстилали пологий склон. Над водой висел туман, его тяжелые и лохматые клочья почти лежали на поверхности воды. Кажется, что туман был здесь везде, он даже скрывал небо. Оно должно было теоретически находиться на своём месте, но вместо него были только полотна тумана. Наверно поэтому казалось, что вместо нормального, яркого дня тут застыл непонятный тусклый свет. Не день и не ночь, что–то среднее между сумерками и занявшимся восходом. Сага шевельнулась, и один из камней ощутимо уперся в затылок. Отчетливо помня, что с головой нырнула в канал, она не ощущала, при этом, чтобы одежда  была мокрой. Ни капли, сухая и целая.

Наверно, она и сейчас видит нечто очень странное. Вместо каменной набережной –  дикий берег, вместо широкого канала –  вода, окутанная туманом. На секунду Сага почувствовала, как сердце подскочило прямо к горлу от испуга.  

–  И как долго ты собираешься ещё отдыхать на бережку, девчонка? –  Раздался рядом голос. Он звучал почти как человеческий, но все звуки выходили резко, заканчиваясь высоко и обрывисто. Грифон сидел чуть поодаль и с видом нескрываемого неодобрения смотрел на Сагу.

–  У меня есть имя, –  ей действительно не нравилось то, что зверь обращается к ней, постоянно добавляя "девчонка".

–  У всех есть имена, –  сообщил грифон, –  но только дурак торопится его называть.

Он поднялся и подошел вразвалочку к самой кромке воды.

–  Почему? –  Удивилась Сага.

–  Что делает тебя тобой? –  Казалось, что грифону смешно объяснять такие простые вещи, –  как понять –  кто ты такой? Да по имени. В нём вся ты, все твои слабости и возможности. Вот ты знаешь – что обозначает твоё имя?

–  Меня назвали в честь бабушки, –  возразила Сага. Грифон фыркнул, откровенно потешаясь над её словами.

–  Вы даже не помните –  зачем вам, людям, имена. Сто Иванов, двести Михаилов рождаются каждый месяц. И к чему только вам речь? Превосходно могли бы и без нее жить.

Сага из всех сил пыталась понять –  почему это чудище всем недовольно, но задавать ещё вопросов не стала. Грифон может и вел себя, как человек, но огромный клюв и когти, каждый ровно в половину руки Саги длиной, не внушали доверия к его поведению, напоминая, что перед ней – не человек, а зверь.

Они довольно долго шли вдоль берега, который никак не заканчивался. Туман мешал рассмотреть лучше всё вокруг, но и без того было ясно, что водоём ничуть не меньше огромного озера, или заводи большой реки. Камни под ногами оставались округлыми, то светлыми, будто птичьи яйца, то желтоватыми, как старая кость.

Стараясь не отставать от грифона, Сага все же успевала оглядываться по сторонам. Выше каменного берега шла стена из деревьев. В тумане виднелись только их стволы – огромные, толстенные, уходящие вверх, в неряшливые облака завесы. Кроме того, Сага неожиданно поняла, что тут тихо. Слишком тихо для обычного леса. Ни птиц, ни ветра, ни каких–либо звуков, кроме  шагов и  изредка откатывающихся в сторону камней помельче.

Грифон неторопливо вышагивал впереди, словно знал – куда надо идти. Длинный хвост волочился за ним, изредка подрагивая, как огромная змея. Зверь не оборачивался, всем видом демонстрируя уверенность в том, что Сага плетется следом. Так оно и было, отставать от него ей совсем не хотелось, особенно когда вокруг абсолютно тихое, мертвое место.

Глядя на то, как грифон в очередной раз дергает своим хвостищем, Сага споткнулась о выступающий из общей массы камень и, чуть было, не полетела носом вниз. Тут она и увидела, наконец – что за камни выстилали берег.

Это были черепа, какие–то больше, какие–то поменьше. Гладкие, отполированные водой черепа. Весь берег был сплошь из них. Сага моргнула, оглянулась назад, пытаясь понять – ведь, когда она очнулась, под ней лежали самые обычные камни. Но и позади, и впереди таращились пустые глазницы, словно наблюдая за тем, как они бредут вдоль воды.

 – Что за чёртовщина? – Не скрывая испуга, поинтересовалась Сага.

Песочная шкура, переходящая где–то от больших ушей в такие же яркие перья, сделала ещё одно текучее движение. Грифон одним глазом покосился на спутницу, затем вниз, на камни–черепа и пожал плечами:

 – Вовсе не чёртовщина, а самые обычные кости.

 – Но что они тут делают?

 – А где им ещё быть? Как–никак, мы сейчас идём по самому краешку Нижнего Мира, тут им самое место.

Если он полагал, что Саге хватит этого объяснения, то заблуждался.

 – Не будешь так любезен, объяснить – что за Нижний Мир, и что мы тут забыли?

Грифон посмотрел вперед, словно что– то пытался разглядеть в тумане, затем повернулся к Саге:

  – Нижний Мир. Тот самый мир, в который вы, люди, пытаетесь отправить своих покойников. Только вот тут ошибочка, здесь не ад, не чистилище для всех усопших. Нижний Мир, Аннуин, Великая Бездна – да назови его, как хочешь, это нижний мир. Тот, что снизу. Куда, по–твоему, уходит солнце в темную половину года? Куда отступают лето и весна, когда она наступает?

Сага оглянулась. Тишина вокруг не нарушалась ничем. Даже разговор казался тут лишним, чем–то чужим, разрушающим абсолютное спокойствие этого места.

 – Как же мы тогда сюда попали?

Грифон прищурил глаза.

 – Чему вас учат только? Как нажимать на кнопки и жить сегодняшним днём? Ты загадала своё желание в день, когда ворота открываются. День Огня два раза в году их отпирает, и только так можно попасть туда, куда людям нечего ходить.