Страница 57 из 92
Сага смотрела со стены на прибрежную полосу, обхватив себя руками, и никак не могла согреться. Не смотря на то, что воздух вокруг был теплым, и влажность от воды создавала ощущение мокрого пара, окутывавшего девушку, ей было холодно. Но Сага прекрасно понимала, что никакие одеяла и самые яркие костры не помогут ей выгнать этот сковывающий холод из своих костей.
Киан не вернулся из–за стен крепости.
На всем пространстве, открывавшемся взгляду, лежали тела побежденных, которые нападавшие не успели забрать с собой, стремительно отступая обратно, в свои грубо сработанные лодки.
Где–то там лежит и он.
Как только враги бросились назад, Сага выбралась из своего укрытия в гостевом доме. Она ненавидела себя за то, что вынуждена сидеть и молиться о победе, вздрагивая от грохота битвы. Она должна была быть полезной, должна была помогать. Ощущение собственной никчемности сводило с ума.
Двор крепости выглядел ужасно – так, словно каждый камень в кладке стен и мостовой площади треснул, повредился и испачкался. Сага пробралась через груды мусора и обломков к колодцу посреди площади. Она озиралась по сторонам в надежде, что увидит Киана, и тот с его обычной заносчивостью снисходительно скажет ей, что всё закончено.
Однако вокруг была лишь разруха. Несколько монахов принялись наводить порядок, разбирая последствия нападения. Двое несли что–то в подобии носилок, и Сага посторонилась, уступая им дорогу. Один из монахов споткнулся, и с носилок свесилась испачканная бурой кровью рука.
Ей пришлось набраться сил, чтобы подойти ближе и заглянуть в лицо мертвецу. Но рыжеватые волосы и крючковатый нос – единственное, что оставалось чуть чище, чем остальные части лица, заставили Сагу с облегчением выдохнуть.
Киана не было нигде. И тогда Сага решила отправиться на его поиски сама. Не важно – что он о ней думает, пока она не увидит его целым и невредимым, что–то внутри неё не сможет быть прежним. Она обошла площадь, заглянула в несколько домов, в которых наскоро оборудовали лечебницы, и трое монахов трудились над ранами своих собратьев. Сага заглянула даже в оружейную мастерскую, но там её ждали только остывающие угли в печи.
И тогда она отправилась к воротам, справедливо полагая, что Киан должен находиться там, оценивая вместе со стариком–настоятелем ущерб и разыскивая своих раненных. Искореженный фрагмент стены возле ворот выглядел как зияющий провал. Сквозь него Сага видела гладь озера и маленькие точки удаляющегося вражеского флота.
Возле стены кто–то схватил её за руку, удерживая от попытки выбраться в провал.
Старик–настоятель, выглядевший измождено и устало, покачал головой, не одобряя её намерений.
– Он там? – Спросила Сага, ощущая, как сердце начинает колотиться где–то совсем близко к горлу.
– Выходить за пределы крепости пока ещё опасно, – показалось ей или нет, что голос старика дрогнул?
– Где мой …друг ? – Сердце замолотило так, что на мгновение Сага подумала – оно сейчас разорвет её как взбесившийся часовой механизм.
– Мы ищем его.
С этими словами настоятель отпустил Сагу, словно был уверен – она не ослушается его вежливого приказа оставаться в крепости. Кроме того, возле дыры в стене возник монах, который охранял провал. Очевидно, что он нёс дозор ещё до того, как Сагу остановил настоятель, и вид монаха был слишком уж суровый, чтобы дать понять – он не пропустит и мыши, которой вздумается пересечь границу.
Саге ничего не оставалось, как взобраться на стену. И только там она оценила масштаб разыгравшегося побоища. Горы тел, обломки оружия, догорающие клочья чего–то бесформенного.
И ничего живого, кроме пары монахов, пробиравшихся по песчаному берегу и осматривающих тела.
Они искали Киана.
Холод возник из ниоткуда, словно молотившее по ребрам до этого момента сердце внезапно остановилось, и кровь в венах Саги остыла, как вода на ветру. Она обхватила себя руками, но холод никуда не девался, заполняя каждую клеточку.
Она могла бы не провоцировать его, заставляя постоянно вступать в стычки по поводу и без повода. Она постарается понять то, что он – из другого мира, в котором жизнь шла другим чередом и по другим правилам. Она перестанет видеть в нём раздражающую занозу, ведь до сих пор он делал всё, чтобы обеспечить её безопасность, и был добр, хотя это ему было вовсе ни к чему.
Она могла бы спокойно брести по Аннуину хоть целую вечность рядом с ним.
Тепло метки кошки Палу металось маленьким потерянным огоньком по запястью, и согреть Сагу оно никак не могло. Когда она взбиралась на стену, то бормотала все обещания, которые могла только дать любому, кто её слышал в Ином Мире, лишь бы всё было хорошо. Сейчас же, стоя на камнях над разбросанными по берегу трупами, Сага постепенно впадала в оцепенение.
Вода разбегалась рябью, и одни блики на волнах медленно гасли, чтобы уступить место другим. Небо постепенно становилось светлее – как обычно в Аннуине оно приобретало цвет более мягкой синевы, лишенной солнечных лучей. Но и этого хватало для того, чтобы напомнить о существовании некоторой разницы между временем суток.
Первыми стали исчезать тела, лежавшие возле самых стен. Они рассыпались в пепел, и тот терялся в песчаной массе. Чем ярче становилось небо, тем больше останков растворялись в толще берега. Отстраненно подумав о том, что ей пришлось идти в крепость по телам павших, Сага не испытывала отвращения. Она, казалось, не могла вообще сейчас испытывать хоть каких–то чувств.
Монахи, бредущие по берегу в поисках Киана, по–прежнему передвигались не спеша. Им следовало торопиться – ведь если его тело исчезнет, то не останется ничего, что могло бы напоминать о нём. Сага вцепилась пальцами в ткань плаща, отчего стало ощутимо больно там, где пальцы впились в кожу.