Страница 19 из 92
На смену своеобразной местной ночи медленно пришел свет. Однако, он был слишком слабым, чтобы достаточно осветить болота. Из–за густого тумана, скрывающего все вокруг, Сага не могла понять – сколько уже прошло времени. Она брела очень долго, ощущая, как всё тело ломит от усталости, но продолжала идти по бескрайнему болоту. Воняло так, словно в воде валялась, по меньшей мере, пара сотен дохлых рыб. Запах становился просто нестерпимым, и Саге пришлось закрыть лицо рукавом, чтобы хоть как–то попытаться спастись от болотных ароматов. Прошло две или три местных ночи с тех пор, как она зашла сюда. Сколько ещё придется брести, чтобы выбраться из затхлого водяного края?
Отвлекшись на очередную кочку, расстояние до которой было значительно больше, чем прежде, она слишком поздно заметила очередного, внезапно появившегося гостя.
Но при виде него, Сага остолбенела как жена Лота.
– Папа? – сдавленно прошептала она, ощущая, как глаза начало нестерпимо жечь, – Папочка?
Отец смотрел на неё с той же улыбкой, словно не прошло столько лет, и их не разделяли его смерть и жизнь Саги без него. Это был её отец – с умными, добрыми глазами, тремя морщинами, разрезавшими лоб, как параллельные линии. Это был он, и Сага чуть было не свалилась в воду, бросившись вперед. Но вместо того, чтобы пойти навстречу, отец вытянул руки вперед, не разрешая ей подойти ближе.
– Ты так выросла, – в голосе отца звучало сожаление о годах, проведенных дочерью без него. О том, что он ушел так рано.
– Я скучала, – пробормотала Сага, размазывая слезы по лицу, – так сильно скучала.
– Знаю, – он улыбнулся, – я тоже скучал по тебе. Сложно наблюдать за тем, как ты живешь, и не иметь возможности сказать хоть слово.
Туман вокруг стал чуть слабее, словно отступил в сторону.
– Зачем ты пришла сюда? – Спросил отец, – Ты знаешь, как переживает твоя мать? Ты оставила её одну. Это слишком жестоко, детка.
Его слова не просто звучали в воздухе, они причиняли ощутимую боль. Настолько, что даже боль от хоровода безумных эльфов–плясунов не могла с ней сравниться.
– Я должна спасти Эдуарда, папа, – жалко защищаясь от его обвинений, ответила Сага. Отец был прав, она подвела его, она должна была оставаться на земле и не бросаться в глупость, которая не даст ровным счётом ничего. Сага думает только о себе, живет фантазиями и не может ничего изменить. Отец не может гордиться ею.
– Я так разочарован в тебе, в твоих глупых выдумках, – голос отца был холоден, как и болотный туман вокруг, – ты подвела меня.
Тут он явно переборщил. Настоящий отец Саги никогда бы не сказал так, ни в каком гневе от неё бы он не отказался. Слезы неожиданно сами собой высохли. Сага мотнула головой, отводя глаза в сторону:
– Ты просто очередная местная нечисть.
Тот, кто стоял перед ней, неожиданно стал тускнеть. Он становился все прозрачнее и прозрачнее, пока на месте призрака не остался только ровный туман над очередной прогалиной. Злость придала сил, и Сага карабкалась всё дальше и дальше по болоту. Внезапно кочки исчезли, уступая место сплошной воде. Теперь на окружала Сагу со всех сторон, и идти было некуда. Впереди висел мокрый туман, позади не было ничего видно, а внизу, прямо под ногами лежала грязно–бурая вода над трясинами. Казалось, что путешествие подошло к концу.
Сага старалась продолжать злиться. Злость горела как костер и не давала страху подойти ближе. Но вместе с тем, она поняла, что ни секунды больше не сомневается в том, что сделала правильный выбор. Эта уверенность родилась из ниоткуда и крепла внутри неё, как набирающий силы маленький росток.
В ту же минуту, неожиданно прямо впереди, за полосой тумана что–то блеснуло. Сага прищурилась, стараясь разглядеть сверкающую искру. Блеснуло вновь, уже ближе, и на мгновение свет добежал прямо по воде до её ног, как тонкий мостик. Затем он исчез.
Когда странная искра появилась вновь, она не стала медлить. Как только луч протянулся по воде и достиг клочка, на котором Сага стояла, она побежала вперед ровно по тонкой линии, балансируя на ней, как канатоходец. Это было неожиданным порывом, пришедшим в голову так, словно именно так и следовало сделать, и Сага поблагодарила мысленно того, кто надоумил её, когда под ногами оказалась твердая полоса мостика, отделяющая её от болотных глубин.
Туман исчез, грязь исчезла. Даже вонь тухлой воды и холодная сырость исчезли без следа. Широкое поле раскинулось позади, расстилаясь внутри впадины между двумя холмами. Впереди стоял молодой лес, и зелень крон выделялась пятном, будто кто–то мазнул изумрудной краской.
Сага отряхнула соринки и подсохшую грязь с одежды. Помня, что серое тряпье призвано помочь ей не светить на весь Нижний Мир своим видом туриста, она затянула покрепче веревку–пояс. Старый Огма обещал, что встретится со ней, если Сага пройдет болотный край. Настал его черед выполнять уговор.
Словно в ответ на это в густой траве кто–то шевельнулся. Седая голова приподнялась над вершинами травинок и сорняков, а затем старый Огма показался во весь рост.
– Ну, наконец–то, – прошелестел он своим хрипловатым негромким голосом, – я уже заждался тебя. Целую неделю пришлось приходить на это поле, чтобы выяснить – не появилась ли ты ещё. Если бы не появилась, это означало бы, что Уфферн не пустил тебя дальше.