Дороги Аннуина

 – Почему это Кухулину нельзя было есть мяса собаки перед сражением? – Не выдержав, прервала Сага один из его рассказов. Где это видано, чтобы люди ели собак или не ели для того, чтобы получить дополнительные силы и мощь? Бедные собаки.

Огма снисходительно усмехнулся:

– Это был гейс, табу. Если бы он отказался, то победил бы в битве и не погиб.

– А не проще ли ему было бы взять это несчастное мясо, сказать, что съест, ну и съесть потом, после битвы?

– Видишь ли, иногда события происходят не только потому, что они предопределены, – начал объяснять Огма, – порой они случаются для проверки твоей силы. Открою секрет – тот, кто должен умереть, тот умрет. Но, если он проявит себя как герой, то он лишний раз докажет то, что его судьба не просто так выбрала в герои. А тот, кто пытается убежать от смерти, все равно отправится в иной мир, пусть даже позже. Только его слабость будет выявлена в тот момент, когда он захочет обмануть судьбу.

Эти слова задели Сагу. Она не могла не задуматься о том, что так может быть и с Эдуардом. Что, если она зря поверила словам грифона и пытаюсь обмануть судьбу? Сага настолько погрузилась в эти мысли, что не заметила, как тропа закончилась. Впереди лежали рваные клочья тумана, и вся местность была словно изрыта. Везде стояла ржавая вода, а на невысоких кочках торчала жухлая трава. Запах стоячей болотной воды окутывал тяжелой волной и забивал ноздри.

Сага подобрала полы своего серого плаща, когда вода показалась прямо под моими ногами. Старый бог прищурился, оглядывая болотные просторы:

– Встретимся на той стороне, девочка.

– Ты оставляешь меня одну? – Удивилась Сага. Из тумана доносились какие–то отвратительные звуки, похожие на вздохи и хлюпанье грязи.

– Это Уфферн, болотный мир. Мне его проходить нет смысла, да и, если честно,  желания брести по такой сырости – тоже нет.

Старый хитрец явно не договаривал что–то.

– Но я же заблужусь, – возразила Сага, оглядываясь по сторонам, – или попаду в трясину.

Огма наклонился к ней, приближая своё морщинистое лицо, похожее на кору старого дуба. Подслеповатые глаза казались на удивление яркими, как два светло–голубых камня.

– Если твоя вера в то, что ты делаешь, сильна, то ты пройдешь через это болото.

      Он легонько подтолкнул Сагу в спину, заставляя двигаться вперед. Осторожно переставляя ноги, она забралась на невысокий холмик и оглянулась назад. Огма махнул рукой, а затем внезапно растворился в болотном тумане, окружившем Сагу со всех сторон.

Грязь чавкала под ногами, словно надеялась сожрать добычу, если та зазевается. Сага осторожно перебиралась с кочки на кочку, сперва пробуя почву, и только затем наступая на неё всем весом. В бурой воде с шипением лопались пузыри, словно гигантское болото пучило от несварения. Запах стоялой воды, тины и разлагающихся водорослей ел глаза, заставляя их слезиться. Добавив сюда еще и туман, можно было сказать, что дальше своего носа Сага ничего не могла разглядеть.

Эдуард появился внезапно. Мужчина просто взял и шагнул вперед, из очередного клуба тумана, застрявшего над гнилушкой, лежащей прямо на воде. С камуфляжных брюк, заправленных в высокие ботинки, стекала грязь.

– Привет, непоседа, – произнес Эдуард, и его голос звучал так, словно они снова сидели на крыше дома и разглядывали созвездия на вечернем небе. Сага смотрела на него, и в груди становилось так тесно, что нечем было дышать.

– Что с тобой случилось? Я вернулся в город, но тебя нигде нет. Сага, неужели ты меня бросила? – Эдуард сделал несколько шагов вперед, но Сага заставила себя оставаться на месте. Это было сложно, ноги гудели от желания ринуться навстречу.

– Это не так, – покачала Сага головой. Эдуард наклонился, заглядывая ей в глаза:

– Разве? Думаешь, я хотел бы, чтобы ты пошла в это ужасное место? Почему ты решила, что знаешь – что лучше для меня?

Краска сбежала с его лица. Одна сторона медленно багровела от гигантского кровоподтека, словно что–то большое врезалось в Эдуарда и смяло мягкую кожу щеки и кости. Он медленно поднял руку к груди, приложил её к грязной форме, а затем отнял, показывая Саге испачканную кровью ладонь.

–  Я буду мертв, если ты продолжишь это нелепое путешествие. Нет никакого смысла в том, что ты делаешь. Никакого смысла. Ты гонишься за выдумкой. Оставь это. Вернись назад.

– Нет, – Сага из всех сил закусила щеку, пока не ощутила привкус крови во рту, – нет.

Мужчина зашатался, словно слабея, и упал на одно колено. Оперся рукой о мокрую землю и поднял голову:

– Ты можешь остановить это. Просто откажись от своей затеи и вернись обратно.

Ей казалось, что она не шагает вперед, а выдирает ноги из земли с грузом на каждой из них. Сага долго ещё слышала голос Эдуарда, пока уходила дальше. Его фигуру наверно было видно в тумане, но оглянуться она себе не позволяла. Она видела его перед глазами, словно он был тут, и брела по гнилому болоту. Это не Эдуард. Это призрак, тень, очередная выходка местной нечисти. Эдуард жив, и она дойдет до повелителя Нижнего мира, сделает это, чтобы Эд жил и дальше. С каждым шагом Сага твердила это как молитву, и понемногу становилось легче.

Если бы тот Эдуард, чей голос еще слабо доносил до неё ветер, был реальным, она бы бросила всё и вернулась с ним обратно. К черту этот сумасшедший другой свет с его обитателями, словно выскочившими из фильма ужасов и старых жутких сказок. Сага хотела, чтобы тот мир, который у неё оставался, не разваливался. Ей не хотелось больше никого терять. И именно поэтому она шла дальше по вонючей грязи, по болоту Аннуина. Настоящий Эдуард был очень далеко отсюда, и она надеялся, что он и останется там живым и невредимым. Пускай даже, он всегда будет видеть в ней только младшего друга.