Рандом

Весна

Влада

«Будешь смеяться, делай это громко. Смех у тебя  однозначно неприятный. Мне будет не так обидно».

Кому-нибудь. Кто сможет читать.

- И все это ты мне говоришь теперь? Именно теперь?

- Лада...

- Ты не набрался смелости сказать мне все это почти три месяца назад? Когда, по сути, я принимала роды?

- Лада, послушай меня. Только спокойно, пожалуйста...

- Ты молчал, когда кровь лилась по моим рукам, а из Дашки вываливались какие-то внутренности? Когда я одной рукой держала Костика, а другой пыталась запихнуть в нее какую-то кровавую хрень — даже не зная, нужна была она ей? А в это время что делал ты? Репетировал свою речь, когда потерял сознание и грохнулся рядом? Хочешь знать, что в это время делала я? А в это время я как шальная металась по квартире, искала эти проклятые ножницы, потому что иначе они никак не разделялись — умирающая мать и орущий младенец!

- Владислава! Послушай же меня, наконец! - Макс, пытаясь вклиниться в мой монолог, вознамерился схватить меня за руку, но промахнулся. Я сделала очередной виток вокруг кроватки, на которой мирно спал Костик. Его не будили громкие звуки. И не потому, что младенцы мало что воспринимают в свои считанные месяцы - так ему было предписано вести себя в единственный день, отпущенный на всю жизнь.

- Я искала долбаный алкоголь, чтобы обработать всю эту текущую хрень, резала этот сизый кожаный шнур, забитый кровью, перевязывала пупок какой-то подвернувшейся фигней! Я делала то, что слышала мельком — где-то в кино, читала в каких-то забытых книгах!.. А единственный взрослый человек, который мог бы что-то мне подсказать — хотя бы, потому что на подхвате должна была быть я!! - что делал ты?! Валялся на полу!!

- Лада, замолчи!! Я слышал это сотню раз! И сотню раз просил прощения! Я безумно тебе благодарен! Но! Так получилось! - он втянулся в общий ор.

- Почему ты мне не сказал этого сразу? Когда очнулся и увидел меня, залитую кровью — Дашкиной кровью, которая вытекла из нее за пять минут. А я не знала, что делать и попросту заткнула ее подушкой! Что мне оставалось делать? Я не знала, как не дать ей умереть!! И вот ты пришел в себя, увидел меня, блин, такую — кровавую мадонну с младенцем на руках — и ничего мне не сказал!! Я понимаю, трудно собраться с мыслями, когда видишь такое. Ладно, я готова простить и то, что было после — пока я занималась младенцем, мыла его и кутала во что придется, ты страдал над телом Дашки...

- Владислава!

- Не ори на меня!! Мы уходили оттуда через день. Целый день у тебя был на то, чтобы посвятить меня в дальнейшие планы. Но! Похоронив Дашку и забрав орущего Костика, мы поехали сюда, оборудовать быт... Я что-то не так говорю?

Макс выдохся. Сидел у стола, тиская в руках рожок, и рассматривал пухлую рожицу младенца.

- Почему ты не сказал мне все в первое время? - уже тише продолжала я, хотя в моей душе продолжало все клокотать. - Ты успокоился, все вошло в обычную колею - кормежка, мытье, памперсы. Почему ты не решился тогда?

Он молчал, не глядя на меня. Я подошла к нему, подвинула ближе стул и села. Мне было важно поймать его взгляд, но он ускользал, концентрируясь на младенце. По расписанию, тот должен был вот-вот открыть глаза.

- Не надо мне в очередной раз отмазываться тем, что тогда ты еще ничего не решил. Я тебе не верю, - устало сказала я своим рукам. - Ты все решил сразу. Просто ты слишком нуждался в моей помощи первое время.

- Может, и так, - вдруг впервые за последний день я услышала правду, и силы разом оставили меня.

- Зато честно, - голос мой дрогнул.

- Ты была мне очень нужна. Я много раз тебе говорил, что без тебя...

- Теперь я тебе не нужна, - сказала не потому, что фраза с легкостью вылетела из меня. Я хотела быть уверенной до конца, хотела поставить точку. Или провести ту линию, под которой остаются цифры - сухой остаток. Без крови, без боли, без слез.

- Ладушка, - его мутило от честных слов. Он всегда предпочитал дерьмо в красивой обертке. То, которое и пытался мне сейчас всучить. - Мне тяжело тебе это говорить, но уехать просто так, не сказав ни слова — еще хуже. Хотя, проще. К тому же, я рассчитываю вернуться сюда через некоторое время...

Я хмыкнула, не удержалась. Сквозь предательски текущие слезы. Горькие, как желчь.

- Прости, что позаимствовал у тебя пару месяцев свободной от обязанностей жизни, нагрузил своими проблемами.

- Макс, это жестоко.

- Выслушай, пожалуйста, до конца! - он слегка повысил голос, конфетная обертка развернулась, показывая дурнопахнущее нутро. - Да, я принял решение уехать с Костиком без тебя. Без никого. Как только стало известно, что он... не один из нас. Но я не могу по-другому. Он мой сын. Все, что у меня осталось.

- А я? - шмыгнув сопливым носом, вставила я. Макс меня не услышал. Или не захотел услышать.

- Я его не брошу.