Дети радиопомех

Они слегка заблудились в крыле менеджеров с закрытыми дверьми и фильтром для воды, наполненным до самого верха льдом, а потом, следуя за лучом фонаря, как за косяком серебристых рыбок, выплыли на просторы торгового зала. Где-то под потолком рассыпаны красноватые звёзды; как у любых других звёзд, их призванием было отнюдь не освещать людям путь. Служили они для каких-то других, дремучих и мудрых целей. Игорь не знал, для каких.

Луч фонаря задрожал. Здесь было огромное ледяное царство, как, собственно, и везде, но подо льдом скрывались настоящие сокровища.

И никого. Тишина. Игорь прислушивался две или три минуты, на всякий случай зажимая Лене рот, только потом позволил себе дать волю радостному энтузиазму:

- О Господи... Господи, мы добрались! Посиди-ка здесь, а я организую нам стоянку. И добуду еды. Ты, наверное, даже не думала, что твой муж будет когда-нибудь добывать тебе еду, как настоящий дикарь.

- Я ничего в жизни больше не съем, - сказала Ленка, когда Игорь углубился в один из проходов. Он замер между красной рыбой, упакованной в целлофан, и банками с консервированной сайрой. - Я убегу. Клянусь богом, убегу от тебя и довершу начатое. Я не буду носить это под сердцем.

Всё как он предполагал. Оставлять её хоть на минуту, хоть на мгновение теперь - безумие. Он так и сказал, приблизив лицо к её лицу, обоняя запах пропитавшегося потом тела.

- Даже не надейся, что я выпущу тебя из виду, - прибавил Игорь, сгребая с полок так кстати подвернувшиеся мотки скотча и заключая в плен конечности женщины, похожие на подстреленных, ощипанных пташек. Держать себя в руках получалось на удивление легко. Та царапина почти зажила - от неё на чумазой Лениной щеке остался невразумительный след. Перепутав причину и следствие, Игорь подумал, почти смеясь: «как меня могла вывести из себя такая мелочь?»

Следуя разработанному заранее плану, он отыскал портативную газовую плитку и баллоны к ней - всё это люди в прежние времена брали на пикники или в загородные дома. Мужчина решил, что до конца холодов запасов должно хватить... а на крайний случай есть ещё уголь.

Еда! Господи, сколько же здесь еды. Эти уходящие в бесконечность полки... Немота в кончиках пальцев - они начали подмерзать, - перестала иметь всякое значение.

Получасом позже, поедая бутерброд с куском жёсткого сала, Игорь вежливо выслушивал доводы жены, и, выкраивая промежутки между фразами, пропихивал ей в рот куски грудинки и размороженный и любовно порезанный им самим помидор.

- Ты не сможешь держать меня здесь вечно, Гошик, - говорила она, заливаясь злыми слезами.

- Я и не собирался. Мы подождём весны... подождём, пока не родится наш сын.

- Клянусь, я что-нибудь с собой сделаю. Ты и моргнуть не успеешь, как всё случиться. Он и так уже мёртв, Игорь. Почему ты не позволяешь мне от него избавиться?

- Он жив, -  Игорь улыбался. - Мой сын жив.

- Это всего лишь фантазии. Ты, видно, сошёл с ума, раз не видишь очевидного... Я вырастила нашего первого сына, в то время, как ты предпочел от него отказаться. Так чем тебя огрели по голове, что ты предпочёл занять моё место? И как тогда мне быть, кроме как не занять твоё? Очнись от грёз, Гоша, времена изменились.

- Замолчи и жуй, а то подавишься. Наше время ещё не прошло.

- Я... - Лена сделала движение, будто собиралась всплеснуть руками. - Если бы я знала, каким великим упрямцем ты можешь быть!

- Помнится, ты называла меня сопливым мальчишкой и предлагала остаться в детском саду вместе с Кирюхой.

Упоминание о старшем сыне привело её в ярость.

- Ты и есть мальчишка! Не знаю, каким образом я смогла оказаться в твоей власти. Деревенщина! Пещерный человек! Диктатор!

- А ты - ты считаешь себя здравомыслящей? - сварливо сказал Игорь. Он не вспылил, нет - на всём, что могло там, внутри, вспыхнуть, будто бы выросла свежая трава. Он хотел немного вывести Лену из себя. Это так редко удавалось в прошлой жизни, что Игорь, ругая себя за мелочность и злопамятность, не мог упустить такой шанс. - Собиралась убить ребёнка. В каком-то грязном сарае... я, если хочешь знать, вытащил тебя из-под ножа.

На это Лена не ответила ничего вразумительного. Но когда она зарычала, как рассерженная пантера, Игорь схватился за голову.

С этой поры он стал приковывать жену за обе руки к декоративной пальме. Сначала думал найти какие-то верёвки (всё-таки скотчем положено связывать буйных пассажиров в самолёте, но никак не собственную жену), потом в отделе товаров для детей неожиданно обнаружил вариант получше - детские розовые пластиковые наручники с настоящей цепью, которые оказались необыкновенно прочными.

- В комплекте есть ещё пистолет с липучками. Оставлю его тебе. Развлекайся, - сказал он по возможности ласково, но Ленка только плюнула ему в лицо.

Когда Савельев удалялся на охоту, то позволял себе ругаться и даже плакать. Отчаяние таилось на верхних полках стеллажей, падая на макушку чёрной птицей. Безоговорочно верховодить в супружеских отношениях уже не казалось таким важным. Игорь пришёл к выводу, что компромиссы с воюющей женщиной - такой же миф, как то, что люди способны меняться под давлением обстоятельств. Это всё меньше было похоже на войну и куда больше - на помешательство. Странно, что этой грани он не заметил раньше.