Страница 122 из 124
- Кирилл? – спросила Лена. Она опустилась на колени, отпустив руку мужа, и Игорь последовал за ней. Он увидел прямо перед собой лицо сына, столь же недвижное, как и у всех остальных. Кирилл растерянно улыбался, будто до конца так и не поверил в неудачу.
- Здравствуй, сын, - сказал Игорь.
Никакой реакции.
- Говори с ним, - прошептала Ленка. – Ему это нужно. И всегда было нужно.
- О чём? – хмуро сказал Игорь. – Я, вообще-то, не мастак говорить. И никогда не умел общаться с…
- О чём угодно. Не бойся показаться дураком. Он и так знает, кто ты есть. Он знает тебя лучше тебя самого.
Игорь кивнул. С минуту он раздумывал, ловя в тёмном помещении странные, ни к чему не привязанные звуки, а потом, когда решил, что ничего не выйдет, вдруг понял, что говорит:
- Кирилл, давай обсудим всё как… нет, не как отец с сыном. Сейчас наше родство не важно, но всё же я обращаюсь именно к тебе, и ни к кому другому. Надеюсь… - он вдруг почувствовал робость и неуверенность - какое вообще фарфоровой статуе, которую неведомый скульптор изваял с малыша-Кирилла, дело до того, что он говорит? Но Ленка легонько, ободряюще сжала запястье, и Игорь продолжил: - Всю твою жизнь я тобой помыкал и тебе, в сущности, не за что меня любить. Безусловная любовь, которая должна возникать между поколениями, на самом деле чепуха. Между нами не может быть этой любви, потому что я был посредственным отцом. Но – послушай! – сейчас я хочу поговорить с тобой не как отец с сыном, а как человек, который ищет примирения со своим давним врагом. Врагом, которому, в общем-то, не за что прощать и вообще не обязательно слушать. Но я всё же надеюсь, что ты слушаешь.
Он посмотрел на Ленку и прошептал:
- Ничего не получится!
Она прижалась к нему так тесно, что Игорь почувствовал, как поднимается её грудь, как смешиваются жидкости в её теле.
- Продолжай. Это всё, что мы можем. Я здесь, рядом, и я говорю тебе – не останавливайся. Сердце подсказывает мне, что ещё не всё потеряно.
- Мой голос, возможно, не такой громкий и убедительный, но… я не один. Я со своей любимой и твоей матерью, - Игорь вдруг ощутил внутри себя то, чего не хотел чувствовать. Злость. Она грозила снести все дамбы, покрыть собой все скалы, но вместо того, чтобы пытаться её затушить, Игорь обратил её в страсть. Сказал: - На двоих у нас два голоса, и мы будем звать тебя, пока не охрипнем, и какие бы тебе песни не пел тот Голос, с которым ты никак не мог расстаться, какие бы сказки не рассказывал, как бы тебя не любил, ему не заглушить наши голоса! Проснись! Проснись!
Следующее «проснись» они сказали уже вдвоём. И ещё одно. И ещё.
В темноте что-то зашевелилось, а потом раздался вздох. Он исходил отовсюду, как будто сама планета освободила лёгкие от застоявшегося воздуха. Наверху, по всему городу с проводов и ветвей деревьев вспорхнули и закружились устроившиеся на ночлег стая ворон.
С выдохом пришло одно-единственное слово, но оно заставило Игоря заплакать. Было время, когда он не принимал его значения, но как он рад был услышать его теперь! С сердца будто сошла настоящая лавина камней.
- Папа, - сказал хор.
Ленка бросилась перед Кириллом на колени, встряхнула его и прижала к себе. Привыкшими к темноте глазами Игорь видел, как мышцы ребёнка расслабляются, как под кожей перетекают друг в друга, и это было самое приятное, что созерцал он за последние дни. Словно смотришь на текущую воду, и не нужно больше ни о чём беспокоиться.
Женя Комаров упёр в бедро автомат, в который только что вставил последний рожок с патронами, и смотрел, как неистовствовала орда. Трос, за который он держался, ощутимо вибрировал, но раскачивал люльку не ветер, а безумцы, которые, утвердив себя на каркасе колеса, могли дотянуться до дна небесного кораблика, и даже повиснуть на нём. Протянув руку, Женя мог бы помочь им, по очереди, забраться в кабину – хотя сам он предпочитал называть его любовным гнёздышком для одного.
Впрочем, кое-кто всё-таки смог взять его штурмом. Низенькая женщина со следами копоти на лице, с обуглившимися, свернувшимися пружинками кончиками волос, сумела залезть в кабину повыше, а потом спустилась к нему, как ангел с небес. Молча поздоровалась с ним за руку, забрала связку гранат и отправила на тот свет сразу десяток ордынцев.
Фонарь был разбит. Карательный отряд, на который Женя так надеялся – его не должны были отпустить после того, как он вынес целый арсенал, вырубил двух часовых и угнал командирский уазик – так и не появился. «Надо было брать в заложники того толстого майора», - ухмыльнувшись, сказал себе Комаров. Потом взглянул на девушку и подумал: - «С другой стороны, а не пошёл бы он к чёрту. У меня и так прекрасная компания».