Синестезия

Мой брат сидел напротив меня, сложив руки на столе. Я молча водила пальцем по полировке стола. Безупречная чистота рабочего месте была нарушена стопкой папок в самом углу и пластиковым стаканом, в котором лежали письменные принадлежности. Да и еще в придачу блюдце с засахаренными ананасами. Я не удержалась и легонько царапнула покрытие стола. Ну вот. Одно, едва заметное увечье в совершенстве письменного стола.

- Так, - сипло проговорит Витя и откашлялся. С лица его не сходила мертвенная бледность. - Что он... Ты звонила ему?

- Мне некуда звонить, никакого номера у меня нет. Он все-таки соблюдает безопасность. Но он оставил какой-то адрес. Я написала туда.

- И?

- Ответ пришел быстрее, чем я думала. Сегодня утром, - я полезла в карман своей рубашки, - Значит, он где-то близко.

- Чехия? - Витя усмехнулся.

- Нет, гораздо ближе. Надо же было выдумать хоть что-то, - я достала маленький сверток и протянула его Вите.

Он развернул клочок бумаги. Письма писались все реже и реже, и данное письмо было своего рода запиской, а не посланием на пять листов. Я писала почти в никуда, по какому-то непонятному адресу, рискуя не получить ответа. Но проверив почтовый ящик у ворот особняка, я нашла там маленький конверт с письмом без обратного адреса. Оно было следующего содержания:

«Я счастлив слышать, что ты в порядке. И что этот гнусный подонок отстанет наконец от тебя. Дальше я разберусь с ним сам.

Такая короткая записка не вместит всех моих эмоций и огромного сожаления о смерти твоего отца. Мне в голову не могло прийти, что его когда-то не станет. Признаюсь честно, я никогда не любил его. И он это тоже понимал. Я знал его не так хорошо, как мог бы. Николай был непростым человеком, горячим и своенравным, а также порою деспотично относился к тебе. Но все же мне горько осознавать то, что ты пережила такую утрату, поскольку, несомненно, вы с ним любили друг друга, хотя и мало это осознавали. Тебе больно вдвойне, потому что между вами были слишком сложные отношения. И эта боль испытывает тебя на прочность.

Я не хочу копаться в твоей ране. Самое лучшее, что можно для тебя сделать — дать тебе пережить это самой. Мне очень жаль.

Я думаю, девочка моя, что скоро все станет на свои места. Я вернусь к вам. Но пока точно ничего не могу сказать. Я пишу тебе без обратного адреса, потому что не хочу, чтобы ты знала, где я. Через неделю, думаю, я смогу определиться с дальнейшим и сообщу тебе. Надеюсь, что я смогу тебе позвонить в ближайшее время.

Агата передает тебе привет. Люблю тебя. Дед.»

Витя, прочтя записку, свернул ее и вернул мне.

- Хоть бы мне передал привет, - пробормотал он.

- Успокойся, ты еще увидишься с ним.

Витя поскреб щетину.

- Почему ты не сказала мне? Я должен был знать.

- И чтобы ты сделал? Начал бы вытворять бог знает что, полез бы к Мерджану с разборками. Оно было меньше всего тогда нам нужно. Тот урод знал, как решить проблему, и это могла сделать только я. И все завершилось лучше, чем можно было ожидать. Да, Данко остался без ничего, но он жив и здоров. Если бы я тебе сказала, ты бы совершил что-нибудь необдуманное, и все бы пошло на смарку.

- Хорошо. А почему ты тогда сказала Дамиру?

- Потому что он не имеет обыкновения закатывать истерики.

- А я, по-твоему, умею, да?

Я терпеливо вздохнула.

- В тот момент он был единственным, кому я могла рассказать. Вот и все. Да и теперь ты все равно узнал.

- Если я узнал раньше, я бы помог.

- Чем? Вышел бы вместо меня на ринг? Я тебя умоляю, Витя, - я скрестила руки на груди, - Я поступила правильно вне всяких сомнений. Забудь об этом. Все кончено.

- Ты видела, во что превратилась? Тебе нравится терпеть избиения?

- Мне от этого никуда не деться.

- Всегда можно уйти.

Я только махнула рукой.

- Я цела.

Витя поднял на меня глаза.

- Что с тобой теперь будет? После всего... Твое решение не поменялось?

Ответить я не успела. В дверь постучались. В кабинет заглянул Мика.

- Яра, там у двери какой-то человек, - сказал он, - Говорит, что по важному вопросу и просит встречи с тобой.

Я чувствовала себя этаким царем в этом большом кресле, лордом, к которому то и дело ходят его поданные.

- Пусть войдет, - сказала я, избегая важности в голосе. Что-то, а каламбур тут сейчас совсем ни к чему.

Мика исчез за дверью, и немного погодя в дверях появился мужчина невысокого роста в строгом костюме и шляпе, которую он тут же снял. Несмотря на глубокие морщины на лице, на голове у него росли пышные густые темные волосы.

- Добрый день, - вежливо произнес он.

- Иди, - сказала я брату, - Я поговорю с ним наедине.