Страница 170 из 231
- Что? - обеспокоенно спросила я, ощупывая себя со всех сторон и проверяя, все ли в порядке. Неужели эта царапина, которую оставил Петя, так ужасна?
- Ничего, - он сглотнул, - Просто никогда не видел тебя... Без... Как это называется? Макияж?
- Да.
- Просто у тебя всегда глаза подведены черным цветом. Вот я и привык. К такому почти призрачному лицу. Ну ты понимаешь, да? Бледная кожа, эти темные тени...
- Это так страшно выглядит, да? Без всего? - с кривой усмешкой спросила я.
Он снова вскинул голову.
- У тебя очень светлые, красивые глаза. Никогда не видел такого яркого цвета. Как будто залил тебе в радужку много изумрудно-зеленой краски. Они почти такие же, как у Вити, только еще лучше.
Я тихо засмеялась.
- Ну спасибо. Я просто не видела себя сейчас в зеркало. Хотя подозреваю, какой ужас меня завтра ожидает.
- Нет, нет, - возразил Мика, - Ты очень красивая. И какая-то особенная. Есть ведь красивые девушки, к которым хочется прикоснуться, хочется протянуть руку и дотронуться, долго разглядывать красоту их лиц и фигур. Но вот к тебе не то что прикоснуться — смотреть почти невозможно. Посмотришь раз - и так бесконечно. Какая-то мимолетная, хрупкая, нечеловеческая красота. А потом меня удивляет, почему ты не ценишь эту редкость в себе?
Я опустила глаза на руки, скромно лежащие на коленях.
- Немногим она нравится.
- Это лишь твое мнение. А другие люди думают иначе. Все необычное, не такое, как все вокруг, пугает их, конечно. Но это не значит, что это плохо.
- Необычное? - переспросила я, нахмурив брови. Мне льстят. В наглую.
- Пей чай, - улыбнулся Мика и сполз немного на кресле. В лицо ему бросилась краска.
Я взяла чашку.
- Благодарю, - сказала я.
- Пустяки, - отмахнулся Мика и протянул руку за своей, - А Витя нашел какую-то конторку. Скоро пойдет на собеседование. Он тебе не говорил?
- Нет, а что за контора?
- Он не раскрывал подробностей.
- Знаешь, я очень этого боюсь, - едва сделав глоток, неожиданно произнесла я, - Что случится так, и он уедет. А мне ведь будет очень его не хватать. Да и не только его. С вами исчезнет многое, что я так люблю.
- Но ты ведь тоже этого хочешь? Ты тоже хочешь заниматься музыкой?
- Признаться, это так. Боже, - я закрыла глаза и положила руку на лоб.
- Так скажи отцу, - громко произнес Мика, - Подумаешь, рок-группа. Ну и что? А если у нас есть реальные шансы? Почему бы не попробовать? Ничего плохого не случится. Отец не может тебя перевоспитать. Ну, заставит он тебя делать то, что, по его мнению, нужно тебе. Но мысли то в твоей голове он поменять не может. И ты будешь мучиться. Неужели его такой расклад устраивает?
- Понимаешь, он уверен, что это перевоспитает меня. Витю он не вырастил должным образом. Для него теперь его сын — уже пропащий. Я-то отца все еще слушаю.
- Так не слушай. Ты ведь создана для другого. Не нужны тебе образование и работа, это очевидно. Тебя не надо перестраивать, заставлять что-то делать, если это не для тебя. Вот мне оно может и нужно. Но не тебе.
- Вот и ты попробуй, скажи об этом отцу. Надо было воспитывать нас в детстве, если его не устраивают сегодняшние результаты. Где он был раньше? Обустраивал себе местечко в администрации? Сейчас-то он добился всего, чего хотел, и может уделять нам время, когда уже поздно. И он еще обвиняет дедушку в том, что тот воспитал. Но получилось куда уж лучше, чем если бы нами занимался только отец. Мы хотя бы не пытаемся скрывать свои недостатки под слоем хороших людей. Мы такие, какие мы есть.
- Но он любит тебя, - сказал Мика.
- Любит? Я не чувствую этого. Его вечно что-то не устраивает. Он никогда не скажет ласкового слова. Никогда. А если и скажет, то вынуждено, будто бы «раз так принято, то скажу». Он никогда не воспримет мои проблемы всерьез, никогда не выслушает, потому что считает, что он прав всегда и везде, - горячо сказала я, - Зачем меня слушать? Я же пустое место, которое должно ему подчиняться. Я не должна иметь свободы, потому что его дочь. А значит, он может без конца указывать мне. Ему наплевать, что я давно выросла. Что у меня есть собственное мнение. Что я могу сама выбирать себе путь, и я не обязана делать то, что хочет он.
- Но Яра... Он, может, думает, что делает как лучше.
- Как лучше, да? Так почему же мне от того, что он говорит и делает только плохо? Почему он просто не может позволить мне выбирать самой? На Витю он просто наплевал. Так почему же не поступит так со мной? Когда же он поймет, что мы с братом одной крови, и мозги у нас одни и те же, и что, чтобы отец не делал, он мое сознание не изменит? Я все равно не стану такой, как он. На что он надеется? На то, что строгость и запреты сделают из меня «человека»? Да они только погубят во мне того «самого человека», если я буду делать все по указке, - я вскочила на ноги, ошпарив себе кипятком колени, но ничего не почувствовав, - Я почти его ненавижу. Господи, как я мечтаю, чтобы он оставил меня в покое, чтобы он забыл про меня... Мне ничего не нужно. Ни его забота, ни внимание, ни любовь. Я уже привыкла к тому, что у меня никогда не будет с ним хороших отношений. Пусть он просто перестанет управлять мной, как перестал пытаться это делать с Витей.