Страница 106 из 108
Гонец ждал их около кабинета, нетерпеливо переступая с ноги на ногу, и всем своим видом давал понять, что крайне недоволен такой задержкой. Понятно дело, что главе клана он ничего бы не сказал, но в его глазах так и читался укор. Мол, я же гонец его императорского величества! Будто одно это возвышало его над всеми остальными людьми.
Вот только стоило Алану глянуть на этого самого гонца, как мужчина стушевался, опуская взгляд.
Когда они с Эволет подошли к двери, то около неё словно из воздуха материализовался Гвен, который тут же услужливо открыл её, кланяясь. Эволет удивленно взглянула на него, мысленно припоминая, что тот жаловался на больные колени. А порхает так, что и не скажешь.
– Письмо или устное послание? – поинтересовался Алан, проходя за письменный стол и с удобством устраиваясь за ним.
Эволет, в свою очередь, села на кожаный диван, складывая руки на коленях, будто была самой благовоспитанной из всех возможных жён.
Так как на эту встречу им пришлось собираться впопыхах, то ни о какой прическе речи не шло. Свои длинные волосы она просто заплела в косу. И это нехитрая деталь придавала её облику невинность и ещё большую хрупкость.
– Письмо, гер, – тут же отреагировал гонец, возвращая взгляд с Эволет к хозяину кабинета.
– Так давайте же его, мне казалось, вы спешите, – Алан чуть подался вперёд и указал глазами на стол.
– Конечно, – гонец тут же достал из-за пазухи конверт и как-то слишком нервно и торопливо положил его на гладкую коричневую поверхность стола. – Всего доброго, гер. Гера, – попрощался он.
Поклонившись сначала Алану, затем Эволет, гонец развернулся и вышел из кабинета. Сразу стало понятно, что ответа на письмо от императора не требуется. А это могло значить только одно.
– Приглашение? – спросил ни у кого конкретного Алан, смотря на белоснежный конверт как на врага народа. Он, по некоторым причинам, совершенно не любил появляться в замке императора.
Эволет, стоило только гонцу выйти, встала и подошла к столу, глядя на письмо с интересом. Её, в отличие от Алана, не смутило, что это могло быть какое-нибудь приглашение.
На конверте красовался золотой герб императорского рода. Трезубая корона, а внутри неё то ли лев, то ли мохнатый волк опять же в короне. И всё это заключено в трёхлепестковую стилизованную лилию.
Эволет протянула руку и перед тем, как взять конверт, вопросительно глянула на Алана. Он кивнул, наблюдая за женой.
Удивительное дело. Ещё совсем недавно он совершенно был уверен, что с той, кого выбрал отец, его будут связывать максимум деловые отношения. То есть он дает ей богатство, некую власть, защиту, а она ему наследника. Алан никогда бы не подумал, что его сейчас уже жена даст ему намного больше, чем смог дать ей он.
Казалось, Эволет совершенно не волнуют ни наряды, которыми он умышленно завалил её, ни драгоценности, ни пресловутая власть. Даже выйдя за него замуж, она не изменилась ни на грамм, словно той свадьбы и вовсе не было.
Иногда Алану казалось, что его жену кто-то где-то подменил. Ну не может девушка, выросшая в богатой и влиятельной семье, так спокойно и ровно общаться и со служанкой, и с охранником, и со своим мужем. Гвен рассказал, что она при разговоре с ним употребляла вежливое обращение. А ведь Гвен всего лишь работник. На вопрос почему, Эволет ответила, что он старше, а возраст нужно уважать. Люди для неё словно и вовсе все равны.
Нет, Алан тоже вполне нормально ко всем относился, но когда ты с самого детства знаешь, что станешь главой одного из шести самых могущественных кланов в империи, некое превосходство над остальными будто бы впитывается под кожу. Это неизбежно. Его так воспитали.
А вот его жена не такая. И это ему в ней тоже нравилось. Вероятно, так получилось из-за того, что воспитывали её вдали от людей, в горах. Именно это объяснение Алан и посчитал верным. После того он больше не стал обращать внимания на такую странность в поведении.
Он никогда бы не подумал, что его маленькая, прямо миниатюрная, хрупкая до страха сломать что-нибудь жена будет раздувать в нем такую страсть и желание обладать. А всё опять же её характер. Да, она особо ему не перечила, но Алан чувствовал, что это только оттого, что его мысли и поступки не вызывали у неё неприятия.
Он уверен, если бы было что-то не так, то Эволет не постеснялась бы сказать это ему прямо в лицо. А ещё её глаза всегда завораживали его, затягивали, подчиняя. Хотя, казалось, он доминирует, но Алан уже сейчас знал, что постарается выполнить любой каприз Эволет, лишь бы она и дальше смотрела на него своим долгим, затягивающим, пронизывающим взглядом.
– И куда? – спросила Эволет, осторожно открывая конверт. Достав небольшой лист бумаги, она быстро пробежала по тексту глазами, тут же поднимая взгляд на мужа. – Тут написано про какой-то ежегодный бал в императорском замке.
– О, – Алан хлопнул себя ладонью по лицу. – Я совсем забыл про это.
– Новый год? – спросила Эволет, улыбнувшись. – По срокам подходит.
– Приход нового года празднуют летом, если ты забыла, – сказал Алан, в который раз отметая в сторону очередную странность в жене. – А это ежегодный зимний бал. Наш император считает, что во время холодов людям просто необходимы сильные эмоции. Вообще, это считается балом, но на самом деле нам придется торчать в замке императора целый месяц, – Алан поднялся из-за стола. – Завтракать?
Эволет тут же небрежно бросила письмо на стол и снова улыбнулась, протягивая руку мужу.
– Я смертельно голодна.
Алан тут же подхватил крохотную ладонь и прижал её к губам, смотря при этом на жену.
– Я тоже… очень голоден, – сказал он, притягивая жену к себе за талию и, недолго думая, целуя приоткрытые губы.