Страница 26 из 37
– Кто это «мы»? Мы не переживаем. Господа, мы ведь не переживаем?
Из окопов вновь грянул хор одобрительного гула.
– А может, господин Президент прав, а? – раздался голос Министра социальной защиты, развития и бесправия. – Афера. Аморально. Безответственно!
– Оттоман Телекинезович, – раздраженно загудело из окопа Премьер-министра, – что-то не нравится мне твое настроение последнее время. Ты правдой мне до сих пор служил?
– Правдой.
– Теперь служи кривдой! И вообще, никогда не говори: «Никогда», а всегда говори: «Всегда».
– Слушаюсь, господин Премьер-министр!
– Вам же, Сергей Николаевич, объясняю, – Премьер устало потер виски: убеждать всех и каждого в своей правоте днями напролет – занятие утомительное. – Объясняю. Ситуация вышла из-под контроля. Населению уже не поможешь, но вот личные свои сбережения спасти и преумножить нам вполне по силам.
– Но честь-то, честь надо знать!
– Да честь-то мы и познали и попользовали. Теперь вот настала очередь бесчестия.
– Вы будете смеяться, Грех Командармович, но мне как Президенту этой страны на благосостояние моих подданных не наплевать!
– Господин Президент, вы так говорите, будто мы не ваши подданные и на наше благосостояние вам наплевать.
– Но по какому, по какому праву вы собираетесь провернуть эту… этот… это прикрытое дефолтом предприятие?
– По праву хитрого. От каждого по способностям, каждому – по жадности.
– Живем только раз, господин Президент! – подал голос один из окопов напротив.
– Все живут только раз. Поэтому не надо жить за счет других, господа.
– Какой-то он тупиковый субъект. Где вы только его взяли, Виктор? – фыркнул ближайший слева сосед Виктора.
– Ничего, ничего, – поморщился тот. – Спор – это хорошо. В споре рождается истина. Так что давайте, давайте спорить!
– Правильно. Главное, чтобы младенец родился. А способ рождения – второстепенен, – примирительно пошутил Премьер-министр. – Кстати, на следующей неделе, господин Президент, вам надо будет выступить с речью. У нас ожидаются торжества.
– Что за торжества? Какой-то праздник?
– День Зачинщика Отечества. Зачитаете торжественное поздравление и примите с трибуны военный парад.
– А вы уверены, что людям необходимо видеть на трибуне меня?
– Именно вас. Государство – это мы, а Отечество – это вы.
– Отечество? – Сергей усмехнулся. – Действительно, Отечество – это не вы. Но и не я. Отечество – это народ. И очень жаль, и очень непонятно, что на обучение детей, лечение даже тяжело больных, достойную старость у государства денег нет. А есть они у него только на правящих воров! Виктор, не подскажите, они совесть у хирурга удаляют, или уже и пилюли такие продаются?
– Ну, вы еще скажите, политики хуже, например, проституток!
Премьер-министр рассмеялся, но смех его был не веселый, не задорный, призывающий всех последовать его примеру, а мрачный и даже угрожающий.
– Конечно, политики хуже проституток, – охотно согласился Сергей. -Последние торгуют только собой, а вы – судьбами других людей. Ваш дефолт не пройдет! Я его не разрешаю!
– Знаете, Сергей Николаевич, – Премьер поправил каску неизвестно откуда взявшимся пистолетом, который он явно желал продемонстрировать Сергею. – Вы весьма похожи на ворону, которой кажется, что карканье ее чрезвычайно красиво, и люди снисходительно отнесутся к тому, что она каркнет еще раз пятьсот. А в это время кто-то уже расчехляет ружье…
– Вы мне угрожаете?
– Нет, не угрожаю. Хочу лишь сказать, что нет такого сорняка, который нельзя было бы вытоптать.
– Ну, и пожалуйста! Объявляйте свой дефолт! – Сергей в сердцах сплюнул. – Все равно тут у вас все ненастоящее.
– Ошибаетесь. У нас все настоящее. Кроме вас. Вы можете быть Президентом, но, если откинуть этот громкий титул, вы, в сущности, здесь никто и ничто. Я же здесь всё – что с вами, что без вас...
– Вот, вот – весь жизненный опыт говорит о том, что от нас ничего не зависит, но «Мегафон» продолжает утверждать, что будущее зависит именно от меня…
Премьер-министр не произнес больше ни слова. Болезненно, а, может, недовольно морщась, он поднялся из окопа и направился к выходу. Тут Сергей заметил, что у костюма Премьера обратная сторона – вся в медалях. Рассмотреть что-либо еще он не успел. Рядом жахнула светошумовая граната. Отовсюду послышались торжествующие и жалобные крики. В воздухе замелькали увесистые фрукты. Несколько из них залетело в окоп Сергея. Плод авокадо, будто хлесткий удар кулаком, разбил ему губы и чуть не выбил несколько зубов. Ответить тем же своим обидчикам Сергей не успел: кто-то поджег пару дымовых шашек, и всеобщая баталия была прервана всеобщей эвакуацией.