Страница 165 из 190
4. В ПОЕЗДЕ НА ДИКИЙ ЗАПАД АРКАДИИ: РАЗДУМЬЯ КОСТИКА
Поезд ехал на запад через серые пустынные равнины. Костик сидел на открытой платформе, большую часть которой занимали укрытые чехлом автомобили. Северная Территория плавно переходила в заброшенную Новую Мерсию.
А рельсы всё не кончаются…
Не зря Костика несколько месяцев назад направили сюда работать инспектором железных дорог. Он успокоил товарищей: из-за отсутствия зимних морозов и почти пустынного климата сохранность рельс и шпал отменная. Можно даже не чистить от пыли.
Север Аркадии относится к поясу засушливых степей, проходящий через все континенты. Эта особенность климата и позволила группе истинных революционеров спастись из охваченной огнём Восточной Провинции, когда мародёры (бывшие ранее союзниками), стали растаскивать провинцию на куски…
Костик ощупал рукой пистолет во внутреннем кармане пиджака. И вспомнил бойню в пригородах Сильверстоуна… Но сейчас речь не о том. Ибо с востока наступали их противники, большие отряды бедноты, повернувшие орудие против своих благодетелей. Но оружия у новоявленных врагов не больше, чем у остатков повстанческой армии, сохранивших верность своему командованию. «Мы увозим, что успели: несколько автомобилей, автоматы и, пожалуй, всё», — Костик прислонился спиной к автомобилю, покрытому брезентовым чехлом…
«Анархия – вот что восторжествовало в этой стране. Но на западе – там, где меньше цивилизации, а, следовательно, меньше и ее обломков – там можно начать спокойную жизнь», – думал Костик и его соратники. На востоке их могло запросто придавить этими «обломками» цивилизации.
«Вот он Запад Аркадии – уже начался, — размышлял далее Карбамидов, по-прежнему находясь в одиночестве на открытой платформе; ветер обвевал его открытые волосы, топорщил клетчатый пиджак. – Равнина пока пустынна. Скоро начнутся возделанные поля и затерянные меж невысоких холмов домики поселенцев Новой Мерсии… Увы, наша революция обернулась хаосом — после захвата Сильвера…
И мысли Костика погрузились в прошлое до революционного хаоса. Он вспоминал свою жизнь перед судьбоносной инспекционной поездкой на Запад Аркадии…
С чего же всё началось? Что происходило прежде того, как Костик покинул отчий дом и сбежал в Сан-Сити?
Гражданская война в Восточной провинции Аркадии началась с весьма странных взглядов на жизнь определённой части населения. Ими были люди, чьи родители преуспели в жизни, но остались грубыми и самодовольными —как бывшая девушка Костика Надя и ее семья: в первую очередь, ее младшая сестра, обвинявшая Костика в бедности…
Достаточно привести страницы дневника Костика, где описаны глубинные причины его сопротивления господствующей в обществе системе ценностей — порочной, ущербной, и тем не менее, присущей многим, даже не очень богатым людям, всего лишь сколь-нибудь обеспеченным… Каковой и была семья Триклозановых.
С одной из сестер Триклозановых – старшей Надей, Костик познакомился в начале последнего лета мира в Сильверстоуне…
Не знаю, уместно ли приводить переписку Костика с Надей. Ворох его бумаг и распечаток электронных сообщений лежит передо мной… Но я выполняю волю континента Аркадия: рассказать Большому миру как можно больше о почти неизвестной жизни Костика до Восстания (в такой уменьшительной форме его имя и вошло в новейшую историю Седьмого континента).
Вначале дам более подробную справку об аркадском населении выходцев из России. Ибо Аркадия – уникальное место на Земле, где многие потомки наших эмигрантов до сих пор сохранили язык своих предков, покинувших Россию из-за революции и Гражданской войны…
Экспедиции учителя Платова (о которой было упомянуто в начале повести) удалось установить связи с местами бывшей Российской империи, которые покинули предки героев этой повести.
Как известно из книги «Великой отход» бывшего министра Колчаковского правительства Ивана Серебренникова (видного иркутского ученого, исследователя хозяйства и быта бурят) в белом Приморье 1922 года более всего скопилось выходцев с Урала и Поволжья. Это и рабочие с уральских заводов — ижевцы и воткинцы, восставшие против «диктатуры пролетариата». И беженцы из Самарского Комуча (Комитета членов учредительного собрания) — социалистического правительства (эсеров), организовавшего Народную Армию, известную под именем каппелевцев (ими были молодые бойцы: гимназисты и реалисты, сражавшиеся хотя и под красными знаменами, но против большевиков)…
Несколько меньше уральцев было беглецов от красного террора из Забайкалья. И менее всего на пароходах флотилии Старка, покинувшей Владивосток, разместилось жителей собственно Дальнего Востока: Приамурья и Приморья… Поистине, в конце октября двадцать второго года бежала сама Россия – не только богатые, но и многие средние слои населения (о молодых бойцах из этой городской невоенной среды, шедших в атаку на красных партизан — писал еще Борис Пастернак в «Докторе Живаго»)…
Но среди людей, выгрузившихся с кораблей на пустынный берег северной Аркадии, не было предков семьи Триклозановых. Они появились в Аркадии позднее. Когда? Возможно, в 20-е годы — после поражения восстаний кулаков или окончания НЭПа, а может и еще позднее…
Как гласит семейное предание ветви Триклозановых, оставшейся в России, известный в Верхнеудинске купец в конце девятнадцатого века усыновил одного бурята, хотя тот был уже совершеннолетним. После какой-то ссоры, Жамбал порвал со своим родом, приехал в Верхнеудинск, где приняв крещение, взял русское имя и фамилию, и стал работать приказчиком при лавке купца. Женился, имел много детей. Один из его внуков носил имя Петр…