Страница 6 из 95
Ледовый каток стал иллюстрацией вывернутой наизнанку жизни: если в большинстве стандартных повседневных реалий унизительно ввязываться в очередную авантюру, будь то карьера, любовь или брак, в компании, а выходить из нее одиночкой, то на льду все повернуто на сто восемьдесят градусов. Стыдно, когда ты начинаешь действовать самостоятельно, уверованный в собственные силы и мастерство, а выбираться приходиться с опорой на чью-либо помощь.
Нельзя сказать, что Аврора никогда не каталась на коньках. Бывало. Проблематично избежать таких радостей жизни, как коньки или лыжи, в краях, где по полгода лежит снег, а метель сносит с ног всех, кому весы не показывают, что за интрига творится за отметкой в пятьдесят килограммов. Три-четыре раза каждую зиму и весну, пока работал крытый каток в спортивном центре, Аврора в окружении одноклассниц воевала со скользким, твердым и холодным льдом. Только вот навыка побед как не было, так и нет. Наверное, потому что девушка так и не решилась начать военные действия с природной неуклюжестью, а конкретно — с двумя ногами, которые, по всей видимости, были левыми. Крайне левыми.
— Вот это встреча! Привет.
Рядом с девушкой на низкую скамейку приземлился…
— Привет, судьбун, — буркнула Аврора, потирая ребром правой ладони ушибленную при падении коленку.
— Эээээ… Вообще-то Антон. Но можно и так, как ты сказала. Мне нравится. Звучит многообещающе.
— Любаш, спасибо большое за помощь, дальше я сама, — обратилась Аврора к миниатюрной однокласснице.
— Да не за что, — ответила рыжеволосая Любушка, заинтересованно разглядывая незнакомца. — И это… Аврора… У меня родители бунтуют — за каждый трояк отец чуть ли не ремнем отхлестать готов. А у меня на следующей неделе отчетный концерт в танцевальной школе, мы репетируем каждый день. Тренер еще в последний момент решил частично хореографию поменять. Короче, ни фига я не успеваю. Дашь домашнее задание по английскому списать?
«Ну, естественно. Стала бы ты мне помогать с коньками просто так?», — подумала Аврора. А вслух произнесла:
— Да без проблем, Люба.
— Спасибо. Спасибо огромное! — чмокнув приятельницу в обе щеки, рыженькая убежала.
— Аврора, значит? Интересно, интересно... — прозвучал справа довольно низкий мужской голос.
— Ну, Аврора! И дальше что? — девушку откровенно напрягало наличие свидетелей ее позора. Глупая, не осознавала она своего счастья, что оконфузилась за несколько лет до тотального контроля Интернета и почти световой скорости распространения видеороликов с неудачниками в главных ролях! Хотя… Видела бы она в этом самом Интернете тех самых неудачников, поняла бы, что ее «полет шмеля» на льду даже рядом не стоял… Или не лежал…
«Если избавиться от свидетелей, то что? Совесть и мораль молчат… Не молчит только уголовный кодекс. Черт! Он слишком громко не молчит, чтобы приступить к решительным действиям!»
— Да ничего. Я же говорил, что мы еще обязательно пересечемся! Как видишь, оказался прав! А так, в целом, ничего… Хотя нет! Очень даже чего! Знаешь, я, по-моему, совершенно и основательно неравнодушен к твоим коленкам. Они слишком клевые, чтобы остаться равнодушным!
Аврора поймала голодный взгляд, направленный на ее порванные колготки и покрытую запекшейся кровью косточку.
Вот кто ходит в юбке и плотных колготках на каток, не имея за душой статуса призера Олимпийских Игр? Юная десятиклассница, уверенная в том, что если покорить окружающих плавностью движений и мастерством владения конька не получится, то нужно пленить красотой и стилем. Ах, да. Еще такой наряд выберет девушка, матери которой не было дома, и она не могла уследить за прикидом дочери. В противном случае щеголяла бы Аврора по льду в болоневом комбинезоне, да еще с утепленными гамашами. Оксана Дмитриевна, зная натянутые отношения дочери со скользким льдом, обязательно бы ее укутала и утеплила по максимуму.
«Пушкин пребывал в восторге от стройных женских ног. Неужто вся эта фигурнокатательная толпа разборчивее и придирчивее Александра Сергеевича?», — думала Аврора.
О постоянной динамике стандартов красоты и их вариативности в различные исторические периоды она предпочитала не вспоминать, дабы не переживать крах успокаивающей юное воображение гипотезы.
Антон в сверхскоростном режиме сбегал в буфет, беззастенчиво растолкал немалую очередь, заказал стаканчик обжигающего черного чая с ломтиком лимона и, вернувшись к печальной девушке на низкой скамейке, вручил ей согревающий напиток. «Не спорь, ты замерзла. Дрожишь вся», — объяснил он свои действия. Пока Аврора пыталась не лишиться речи и от чрезмерно горячего напитка, покалывающего внутренние стороны щек, и от непривычной для нее близости молодого человека, Антон тонкой струйкой теплого воздуха дул на ее коленку через несимметричную сетку порванных колготок, как на горячее молоко.