Страница 38 из 95
В возрасте восьми лет Антон играл с соседскими мальчишками в футбол и во время матча выронил из кармана спортивных штанов связку ключей от дома. Сам не заметил как. Дружная ватага парней постарше и помладше отправилась на поиски, но не смогла порадовать безутешного товарища. Антон представлял, как разозлится мать. Он успел поплакать, подготовить извинительную речь и проводить взглядом старших ребят, разыгрывающих мяч с центра поля.
В те времена домофонов и сотовых телефонов еще и в помине не было, и, когда Антон подошел к родному подъезду, он стал громко-громко кричать по слогам:
– Ма-ма Све-та!
Только вот ответа не последовало. Ни после первого вскрика, ни после десятого. В подъезде жили большей частью пенсионеры, которые в ту летнюю пору окучивали овощи на грядках. Ему никто не открывал и никто не отзывался.
Страх наказания сменился значительно более жгучим – никогда не попасть домой, не увидеть маму, остаться одному на всем белом свете. Он не мог остановить слезы и печальные картины возможного будущего. По его ощущениям, прошли годы, прежде чем мама высунулась из окна и заприметила заливисто рыдающего маленького сына. Она молниеносно выбежала на улицу и крепко прижала к себе мальчика. Он вцепился в материнскую руку и еще долго не мог отпустить. Физически не мог, пальцы словно заклинило в единственной комфортной позиции.
Пока сын гонял с друзьями мяч в соседнем дворе, мама Света затеяла генеральную уборку под громкую музыку из динамиков магнитофона. Еще тоненький голосок сына затерялся на фоне хитов восьмидесятых.
Она глядела на Антона, ставшего как будто еще тоньше, и не могла не корить себя за ужас, который испытал ее кроха.
– Мамочка, ты ведь меня не бросишь? – спрашивал он перед сном.
– Никогда. Сладких снов.
Антон давно забыл эту историю, но она породила в нем бесконтрольный страх одиночества.
Мужчина, не обладавший большим запасом энциклопедических знаний из области социологии, скорее интуитивно предполагал, что он один играет несколько социальных ролей: сын, муж, отец, друг, гражданин, администратор сайта футбольного клуба. И в каждой социальной роли важно не остаться одному. В этом и смысл социальности – быть вместе с кем-то.
И почти со всеми ролями Антон справлялся успешно. Качественно выполнял свои обязанности в клубе, был всегда радушен и приветлив с друзьями, для дочери, несмотря на периодические Антоновы закидоны, оставался «любимым папочкой».
Антон в роли сына не перешагнул отметку подросткового возраста – по крайней мере, в глазах его матери. У мамы Светы не было детей, кроме Антона, но именно материнство она считала смыслом своего существования. Она настолько привыкла бояться и переживать за него, что отказалась принимать его взросление. Бабушка Света обожала внучку Анечку, но не идентифицировала Антона как ее отца. Антон – это тот четырнадцатилетний парнишка, которому нужно предоставить поддержку и в некоторых случаях надавать ремнем по заднице.
Доходило до абсурда. После завершения профессиональной спортивной карьеры Антон начал курить. Об этом знали все, кроме мамы Светы. При ее появлении в зоне видимости он выбрасывал окурок и забрасывал в рот две подушечки мятной жвачки. Когда они приезжали к маме и бабушке Свете погостить, он убегал курить на улицу за ближайшие гаражи. «Как восьмиклассник, ей-богу», – бурчал Антон.
Он обнаруживал перегиб, но находил огромный плюс в том, как воспринимает его мать, – она никогда и ни при каких обстоятельствах его не бросит. Это взрослых можно отпустить на вольные хлеба, а маленьких деток нужно опекать. Нездоровая забота мамы Светы вселяла в Антона уверенность, что в роли сына он один не останется.
Антон долгое время успешно справлялся с грозящими задушить его щупальцами страха. Но стоит дать небольшую слабину, допустить появление тончайшей трещины – ты проиграешь по всем фронтам. Его роль взрослого мужчины, мужа рассыпалась по кирпичикам.
Он знал, что при ситуации с Авророй «нужно» и «должно» выбраться с друзьями в бар, напиться до зеленых соплей и прийти к выводу, что все бабы – суки, вытягивающие жизнь из бедных мужиков, аки дементоры из обитателей Хогвартса. Грех было изменять классическому сценарию, только обязанности, прописанные в нем, были едиными среди приятелей, а в Антоновой компании их распределили: Антон люто налегал на алкоголь, а его товарищи проклинали женщик-змеюк, особенно рьяно нападая на Аврору.
Антон пережил еще один вид тошноты – на этот раз алкогольно-похмельный. Когда его организм, замученный и изможденный, очистился, пришло относительное успокоение. Аврора с Аней еще не вернулись домой, а он находился один во всей квартире, лежал на диване и рассматривал потолок. Потолочная побелка слишком походила на экран в кинотеатре, чтобы отказаться от мысленного фильма-ретроспективы.
Вот он поздним вечером после празднования дня рождения сокомандника выходит из автобуса и замечает совсем молодую девушку, скорее всего школьницу. Мысленно ругает ее родителей: «Чем вы думаете? У нас не самый безопасный город, чтобы позволить такие полуночные прогулки».