Страница 96 из 138
Кто-то умер?
Я чувствовала напряженность Рэйнольда за ужином, как натянутую нить. Сначала подумала, что это из-за Кевина и ревности к нему. Но потом увидела, как странно ведут себя Реджина и Ева. Особенно подруга. Из-за своей эгоистичности и зацикленности на Рэе-Кевине я не заметила, что подруга чем-то огорчена! Вид ее выдавал скорбь. Может, кто-то умер?
Странно было то, что после ужина Рэй пригласил меня подождать в его комнате - не в гостиной, не около лестницы и даже не у меня.
- Ева! – Я догнала подругу в пролете между вторым и третьим этажами. Стефан дернулся ко мне, будто пытался заслонить от меня любимую.
Не он ли сегодня дал понять, что между нами нет вражды?
- Стеф, - Ева незаметно одернула Клаусснера и спустилась ко мне, пытаясь не смотреть в глаза. Появилось неприятное ощущение неловкости. Будто я виновата в чем-то перед ними.
- Что-то случилось?
- С чего ты взяла? – Ева постаралась это произнести непринуждённо, но я слышала ложь, которая звучала, как металл, царапающий стекло.
- Может, я что-то не так сделала? – произнесла я испуганно, еле слышно. Ева - единственная моя подруга, сестра, я не хочу ее потерять из-за обиды.
- Эй! – Ева кладет мне руку на щеку и заставляет посмотреть ей в глаза. – Всё в порядке. Ничего не случилось.
Это подобно внушению. Хочется верить.
- А почему ты тогда себя вела так странно? Будто умер кто-то…
- Простые неурядицы. Не зацикливайся! Вы, кстати, купили кресло? - Я киваю. Ой, как все это напоминает, когда взрослые не хотят открывать детям правды, боясь напугать. – Красивое?
- Обычное. В цветочек.
Ева хмыкает и улыбается.
- Ты иногда напоминаешь ребенка.
А ты иногда напоминаешь мне родителя!
- Вот только не надо меня воспитывать…
Ева смеется, легонько хлопает меня по плечу и уходит вместе со Стефаном. Я поднимаюсь за ними и иду в комнату Рэя. Подойдя к его двери, чувствую приятное волнение. Будто передо мной лежит коробка с чем-то вкусным: что внутри не знаешь, но это будет потрясающе и сладко. Легонько повернув ручку, я открываю дверь. Темно… Шторы занавешены.
Словно вор, я прокрадываюсь в комнату, ощутив в полной мере запах парфюма Рэйнольда. О да! Это его комната. Аромат любимого, будто отдельное существо, находится в комнате. Примерно зная, где находится выключатель, я протягиваю руку. Щелчок. И свет мягко зажигается.
Комната Оденкирка очень отличается от моей. Видно, что человек здесь давно живет. Быть тут, словно пройти через портал в подземельях, словно я в другой неизведанной стране. Дизайн в характере Рэя: черные и темно-синие стены с белой мебелью. Над кроватью в белых рамках висит пара черно-белых урбанистических фотографий - дизайнерские штучки, но ничего личного. В углу у двери - кожаное темное кресло со стеклянным столиком. Лампы все металлические, флуоресцентные с холодным синеватым оттенком. И комната, кстати, больше, чем моя. Наверное, здесь потрудился дизайнер, потому что всё выдержано в едином стиле. Но работал давно, потому что хозяин уже заполнил комнату мелкими предметами: так, на окне лежит горстка монет, зажигалка и много всякой всячины, у прикроватной тумбочки стоят фотографии в разных выбивающихся по стилю рамках, силковый фонарь на комоде, там же находится широкое дубовое распятие - судя по виду, невероятно тяжелое. На кресте висит какое-то украшение. Я подхожу, чтобы подробно рассмотреть: это цепочка с подвеской из круглого серебряного кольца. Явно женский предмет. Затем я переключаю свое внимание на фотографии - это самое интересное, что здесь есть. Фотографии всего три. На первой запечатлен Рэй, ему, кажется, тут лет семнадцать -восемнадцать: в черном костюме, с короткой стрижкой, еще с мальчишескими угловатыми, острыми чертами лица. Он проказливо улыбается, будто флиртует со зрителем. На второй фотографии все Саббатовские. Видно, фотография сделана относительно недавно, потому что все на ней выглядят так, как и сейчас. Они где-то в другом городе, все одеты в свои серые костюмы с красными водолазками – школьная форма Саббата. И последняя фотография: мне даже не надо гадать, кто это – Мириам Оденкирк смотрит на меня грустными глазами Рэя. Они очень похожи. Все те же тонкие черты лица, те же изгибы губ и бровей, та же изящность и печаль в облике. Глядя на девушку, задаешься вопросом: как она могла обладать даром давать людям радость? Потому что девушка грустна и молчалива. Наверное, это фирменная черта Оденкирков.
Именно в этот момент в комнату заходит Рэй, застав меня с фотографией Мириам в руках.
Увидев это, он замер на мгновение.
- Прости. Не удержалась, захотелось рассмотреть получше…
- Всё в порядке. – Его голос странный, глухой. Что-то изменилось в нем. Я гляжу и пытаюсь понять что. Он со своими недоговорками, молчаливостью стал похож на Еву. И я снова спрашиваю: – Что-то случилось, да? Кто-то умер?
Вместо ответа он стремительно бросается ко мне, и я на секунду пугаюсь: вот-вот вырвет фотографию из рук и вышвырнет меня из комнаты. Но тут он стискивает меня до боли в рёбрах и неистово целует, судорожно дыша. Этот поцелуй напоминает другой, когда, после колдуна в Германии, он нашел меня на плавучем домике. Когда он прошептал, что испугался за меня.
Поцелуй кончился так же резко, как и начался, оставив после себя воспоминания о напоре его губ.
- Рэй, объяснись! Вы меня пугаете! Ева тоже себя странно ведет...- Я увидела, как у него насмешливо изогнулась бровь. - Нет, она, в отличие от тебя, целоваться не лезла.
- Жаль. А я бы на это посмотрел. Думаю, даже Стефан не отказался бы.
- Прекрати, – буркнула я, внезапно представив, как я целуюсь с Евой. – Извращенцы!
Он бесшумно засмеялся, зарываясь носом в мои волосы и целуя в висок.
- И все-таки? Что произошло?
- Просто… одной нашей знакомой угрожает костер.
Я отстраняюсь, чтобы заглянуть в его глаза, и вижу серьезность.
- Это ужасно! Сочувствую. – Я обнимаю, приникая головой к мужской груди.
Слышу печальный вздох. Сердце Рэя бьется спокойно, ритмично и громко. Обожаю этот звук. Он дарит такой мир в душе, такую безмятежность, что хочется засыпать под него вместо колыбельной.
Рэй ставит фотографию сестры на тумбочку, не выпуская меня из объятий.
- Ну, как тебе моя комната?
- Замечательная! – Была бы моя воля, я бы тут жила. Готова стать предметом дизайна, лишь бы находиться рядом с Оденкирком. – Она такая… твоя. Полностью в твоем характере.
- Да? Очень может быть. – Рэйнольд осматривает ее так, будто впервые видит. – Мелани.
Он зовет меня изменившимся голосом, в котором сквозит напряжение и неуверенность.
- Я согласна.
Слышу его смех и чувствую, как тело Рэя легонько сотрясается, а руки начинают поглаживать меня.
- Я еще тебе ничего не предложил, а ты уже согласна. Мне нравится такой расклад.
- Я просто тебе доверяю.
- Спасибо! – Он чмокает меня в макушку. Мне приятно, я готова заурчать, как кошка. – Но все-таки выслушай мое предложение: как насчет, переночевать у меня в комнате?
- Эммм… А разве это не запрещено? Что-то мне подсказывает, что нельзя так часто злоупотреблять этим.
- Запрещен секс, онанизм и прочие низменные плотские утехи.
Я не сдерживаюсь и прыскаю со смеха:
- Ты меня пугаешь этой формулировкой! Тем более, парней тут слишком много на один квадратный метр Саббата.
Он смеется вместе со мной над этой сальной шуткой.