Sabbatum. Инквизиция

Для чего, к чему?

Утро начинается с разглядывания потолка, где у бруса над кроватью висит тонюсенькая ниточка паутины. Надо бы снять, но я всё время забываю. Поэтому каждое утро наблюдаю, как эта еле видимая нить колышется от легкого движения воздуха и поблескивает.

Другие паутины пауки плетут, привязывая всеми способами свою сеть, натягивая для будущих жертв; эта - одна, висит и болтается, не привязанная вторым концом – для чего, к чему?

Затем взгляд невольно падает на кресло в углу возле окна. Эта привычка выработалась после того, как однажды я проснулась и увидела там Его, который просидел всю ночь и ждал моего пробуждения. Но каждое утро оно пустует. И поэтому тоже кажется ненужным: для чего, к чему?

Сегодня первое утро с осознанием, что в мире всё изменилось, что мне уготована судьба Инквизитора, только надо подождать, когда мое запястье окольцует знак инициированных. А пока я - «смертная».

Спустив ноги на пол и почувствовав холодный паркет, направляюсь в ванную, отметив, что боль в ребре не столь сильная, как вчера. Говорят, у кошек девять жизней. Может, я кошка? Может, я исчерпываю свой лимит? Так или иначе, моя неуемная жажда жизни тела залечивает раны, не спросив у души, а хочет ли этого.

Душ, свежее белье, обезболивающие, оставленные заботливой рукой Евы. Заметила, что подбирая одежду, пытаюсь угадать, в чем бы приглянулась Рэю. Хотя разумом понимаю, что зря стараюсь, все больше приходя к выводу, что тот поцелуй – случайность, аномалия. Но из вчерашнего разговора было ясно, что ему понравилась та случайность. Кого я хочу обмануть? В итоге, плюнув на всё, в том числе и на Рэя, оделась по-простому, как обычно: мягкая блузка и брюки; а хотелось платье, но куда с синюшными ногами после поцелуя с нью-йоркским такси?

За завтраком все было, как всегда, словно вчера никто не открывал истинную сущность этих людей. Никакой магии: все говорили о каких-то пустяках, передавая друг другу хлебницу и розетку с джемом. А мне есть совершенно не хотелось, Кевин раздражал, в то время как Рэйнольд словно специально надел белую рубашку, незаправленную и небрежно расстегнутую на пару пуговиц. Выглядел при этом дорого, шикарно. Собственно, как и все остальные. И почему мне всё время кажется, что я выбиваюсь из их группы? Что я не к месту здесь? Сказка про Золушку глупая. Выросшая на кухне, даже в замке и при шикарном принце будет думать, что её место - на кухне. Сожгите книгу и не пудрите мозги девочкам.

Под звуки неприятного скрежета отодвигаемых стульев все стали расходиться по делам: кто в классы, кто на встречу, кто в спортзал. Одна я растерялась, не зная куда податься: от работы освобождена, дара нет, обучение - не знаю когда начнется.

В итоге я ушла к себе в комнату, где изрядно помучилась над своим почерком, пока все не надоело и я не сбежала в оранжерею. Кстати, надо отметить, писать получалось все лучше и лучше: пока ещё на уровне ребёнка, но всё-таки уже не каракули.

- Смотри, какой ты красивый становишься! Весь разросся, одичал, ветки в разные стороны. Вот, - я отстригала ветки у апельсинового дерева. Я уже успела пересадить некоторые растения и подстричь корни. Теперь корпела над небольшим деревом, пытаясь придать ему аккуратный вид.- Терпи, еще одну веточку нужно срезать. А потом я попрошу Хью, привить тебя…

- А ты действительно любишь возиться с растениями.

Я вздрогнула от неожиданности. Не нужно было оборачиваться, чтобы понять, кто стоит за моей спиной.

- Ты давно здесь стоишь?

- Достаточно. - Подошёл ко мне - и вновь обострились все чувства, и снова ток. Рэйнольд не смотрит на меня, он с интересом разглядывает дерево, а я разглядываю его мужские руки с длинными пальцами и рельефными голубыми венками – изящные, но сильные. Опять сочетаемое несочетаемого. – Что это?

Я молча отрываю листочек с дерева, чуть мну в пальцах, подношу к носу и чувствую запах эфирных масел апельсина, после чего протягиваю Рэю. Он удивленно заглядывает в самую глубь, а я, как загипнотизированная, не отрываюсь от его глаз, смотрю, как изящными пальцами подносит смятый листик к носу, на уровне своих соблазнительных губ, и вдыхает, чуть щурясь от удовольствия.

Я не слышу своего сердца, чувствую себя сверхуязвимой: малейшая грубость, капля равнодушия или пренебрежения с его стороны - и я умру тотчас же. Сгорю со стыда, и не надо никаких костров и судилища.

Но он не выпускает листик из кончиков пальцев, а смотрит завороженно на меня.

«Магия. Вот она», - проносится в моей голове.

- Апельсин. Сильное магическое растение. – Он произносит тихо, посылая волну мурашек по моему телу.

- Я не знаю значения растений. Мне просто нравится с ними заниматься.

- Когда-нибудь узнаешь.

Он отводит взгляд, и я чувствую, будто меня освободили из плена, мое тело ожило. Замечаю, что мое сердце колотится, а мысли разбегаются в разные стороны. Я когда-нибудь перестану реагировать так на его появление?

Рэйнольд обводит взглядом оранжерею, растения, стеклянный мутный потолок.

- Никогда не любил оранжерею. Как и травничество. Ботаника – явно не мое.

Он снова обернулся на меня, старающуюся делать вид, что ничего не происходит, убирающую со стола ветки, секатор, лейку и прочее.

- Я как понимаю, ты ко мне пришел?

Он кивает и неуверенно отходит в сторону, пока разбираю рабочее место.

- Я решил продолжить вчерашний разговор.

Мы словно поменялись местами. Рэй будто стеснялся меня, отводя взгляд то на свои ботинки, то в сторону, а я спокойно снимала перчатки и развязывала фартук.

- Ты вчера узнала лишь общее. Я подумал, тебе будет интересна наша история. И наверное, появятся вопросы.

- Не боишься? – лукаво спросила его. Он удивленно на меня воззрился.

- Чего?

- Меня. Ведь ты вчера говорил, что у меня дар выносить мозг вопросами.

Рэй бесшумно рассмеялся, преобразившись в самого прекрасного человека на земле. Ну, как же ему идет улыбка! Жалко, что появляется редко на его печально-серьезном лице.

- Не боюсь,- сказал он с немного пугающей самоуверенностью.

- Ну, хорошо. Тогда согласна.

- Тогда иди, надень куртку. Там будет ветрено.

- Мы опять на озеро? – Моей радости не было предела. Вот уж куда я хотела вернуться!

- Нет, не на озеро.

- А куда?

- Сама увидишь. – Он улыбался мне, будто маленькой девочке. Ей-богу, когда так делали другие, это обижало, но с Рэем хотелось быть искренней и доверчивой, всецело доверять, знаете, как собаки доверяют чужим рукам погладить свой живот, полностью отключив инстинкт самосохранения.

Сбегать за курткой – дело пяти минут. Рэйнольд дожидался меня во дворе возле подземелий. От его вида захотелось присвистнуть, как делал развратник Джей, когда щипал меня за задницу. Теперь уже невозможно ошибиться, глядя на Оденкирка: колдун! Простые смертные вроде меня так не выглядят. Черный приталенный длинный тренч с поднятым стойкой воротником, на руках черные узкие кожаные перчатки – суров и прекрасен.

И снова эта игра в догонялки с самой собой: мне он очень нравится и не для меня, хочется доверять ему и боюсь, хоть и обещал не делать больно. В Оденкирке скрывалась какая-то темная власть надо мной: если поддамся его таинственной тёмной власти – меня переломит, как спичку, я даже пикнуть не успею. Зато буду в его руках…

- Ты готова?

- Да.

И мы спускаемся в подземелья. Все тот же гул, все тот же запах сырости. Из-за своей одежды Рэй плохо виден в такой темноте, даже расстояния между нами толком не различить.