Страница 68 из 144
Иван Лопухов, ее бывший супруг, был летчиком внутренних авиалиний. Он летал в Москву и Ленинград, Ригу и Таллин, иногда в Киев и Минск. Привозил апельсины и сервелат, бывало «Киевские» торты в красивых зеленых коробках. Он познакомился со Светкой случайно в этом же подъезде, когда по просьбе матери заехал к ее школьной подруге Клавдии. Какой-то нахал пристал в подъезде к молоденькой девушке, которая никак не могла найти ключ в сумке. Летчик разобрался с нахалом и был удостоен кружкой дефицитного в те годы растворимого кофе «Пеле». У Светки был свой рецепт, как делать его с пенками. Вначале она растирала с помощью ложки коричневый порошок с сахаром и небольшим количеством кипятка в бокале, а затем заливала кипящей водой. В свой следующий прилет летчик с двумя пакетами московского дефицита звонил уже не в квартиру Клавдии Ивановны, а Светки. Только он ничего не знал о Светке. О ее романе с другим. Талантливым, красивым, самым лучшим… Ярославом Кожиным. Он рисовал ее много раз. Добрая половина его выставки были ее портреты. Но у Ярека был один единственный недостаток. Он был, по его же собственным словам, «существом полигамным», и не был готов к серьезным отношениям, поэтому через два месяца Светка выскочила замуж за летчика, к тому же за москвича!
Его чопорная мать, коренная москвичка принципиально не общалась со снохой. Да и Светка видела свекровь всего один раз, когда они с мужем ездили в Москву. Зная характер матери, Иван и сам не предлагал повторять визиты в столицу. Естественная в такой ситуации идея свекрови избавиться от нежелательной невестки постепенно стала смыслом ее жизни. И жизнь была прожита не зря. Она нашла сыночку лучшую партию и сумела убедить Ивана развестись. Это было не так сложно. Маменькин сыночек по натуре - всегда остается им. И вот именно в тот злополучный день, когда в жизни Ярослава настала самая черная полоса, и он сидел на лавке перед подъездом своей тетки без денег и перспектив крова над головой, он невольно подслушал через открытое окно типичный скандал в молодой семье, когда один ее член, а это был Иван, обвинял другого - свою супругу Светлану во всех смертных грехах. Это был уже не первый скандал. Летчик крикнул, что подает на развод, хлопнул дверью и ушел с дипломатом в руке.
Ярек подождал минут десять, а потом поднялся на второй этаж. Он не надеялся, что его впустят. Но его впустили. Так он прожил две самые счастливые несмотря ни на что недели своей жизни. Однако вернулся летчик. С букетом алых роз и попыткой примирения. Ярек опять попал в разряд бездомных. Он сидел в беседке посреди двора, ожидая скандала, битья посуды или просто отъезда этого идеального со всех сторон летчика, но этого не случилось. На лавке в тени куста сирени он обнаружил молодую девушку с учебником физики в руках.
-Неужели, такие прекрасные созданья решили отдать себя в лапы дремучей физики? – спросил он, прищурившись от яркого солнца.
Девушка обернулась и расплылась в улыбке.
-Нет, что вы! Я хочу стать врачом. Буду сдавать физику, биологию, математику, еще сочинение нужно написать.
-Правда? Какой ужас! Столько экзаменов, чтобы стать врачом! А я бы просто сделал всего один экзамен – на доброту. Если человек добрый, пусть идет и учится, а если нет, то пусть физиком станет или химиком, например. Атомам и пробиркам – все равно – добрый ученый их мучает или злой, а людям – нет. Ведь, правда, логично?
Девушка кивнула и зарделась.
-А можно, пока вы учитесь, я ваш портрет напишу? Как вас зовут?
-Тая. Я из Самофаловки, тут у меня бабка, она, правда, на даче сейчас.
-Вы так прекрасны, Таисья, что у меня нет слов, хочется просто запечатлеть эту красоту.
-А вы что – художник? – с недоверием спросила абитуриентка.
-А вот, сейчас и увидите.
Он достал из своей сумы холст, натянутый на рамку, набор кистей и красок и начал работать. Он не знал, что все это время Светка со своего балкона пристально наблюдала за этой сценой. Она-то уж точно знала, чем заканчивались такие портреты. В зале храпел летчик. В ванной плавали розы. А на балконе сох ее портрет с ромашками в руках. Она очень хотела швырнуть им в Ярослава. Но не стала. Что тут поделаешь, если один бабник, а другой – маменькин сынок? Ни-че-го!