Страница 40 из 42
- Чего?
- Пистолета, стреляющего пластиковыми пульками.
- Нет. У меня была собачка, везущая в повозке цыплят и пират…
- Они мне не пригодятся.
Кема зашла в комнату с пачкой гороха.
- Может это подойдет?
Я не знаю, за какие заслуги Господь послал мне эту девушку. Может быть это компенсация за недоеденный в детстве зеленый леденец? Я пригнул ее за шею и крепко поцеловал в лоб. Это не поцелуй любви. Так чмокают младших братьев, когда они совершают что-то воистину выдающееся. Например, вытаскивают из родительской спальни шнур от игровой приставки, отобранный за позорные отметки в школе.
- Спасибо, старуха, мы еще поживем!
Я быстро высыпал горох на газету. Нашел самую мелкую, самую крепкую черненькую горошину. Засунуть через трубочку ее не получилось. Пришлось снимать белое дно. И вот горошина внутри. Я подношу ее к губам и … Трьььь, Трььь… Глухой, странный, совсем не звонкий звук. Больше перделка, чем свистелка, но все же… Ура. Подбежал к Кеме, обнял ее и закружил, словно в воздушном вальсе. Заставил и ее пару раз свистнуть. Кема свистеть не умела, дула медленно, совсем не резко. Звук был ужасный. Она сказала:
- Фу, неприятно. Как-будто бабушке с животом плохо.
Глупая шутка, вкупе с еще одним шансом спасти хотя бы Валерку, посмотреть что будет потом - вызвала во мне такой приступ смеха, что и строгая Кема невольно расхохоталась. Это был замечательный день. У нас было спиртное, но мы строго запрещали себе надираться без повода. А сегодня повод был. И еще какой. Поставили музыку. Напились в хлам. Даже танцевали. Буйная радость. Пир во время чумы.
***
А ночью нас разбудил громкий свист. Валерка стоял возле стола и что есть мочи дул в рубиновую птичку. Свист был яркий, чистый, словно свистулька была из железа с металлическим шариком внутри. Валерка захлебывался от счастья. Он громко свистел, приговаривая: - Пыыца, пыыца хаошая. Я был рад за него. Напоследок крикнув что-то типа: - Па-а-ака, он растворился так же как Люсенька и Костик. Тяжелая гора свалилась с моих плеч. Я только сейчас почувствовал какое дикое напряжение испытывал от того, что не мог ему помочь. Валерка нашел свою птицу счастья. Какой она была на самом деле? Желтой? Голубой? А может быть и фиолетовой? У Валерки наша свистулька издавала прекрасные трели. Наверное именно такой она осталась в его памяти. Нам удалось вернуть ему мечту. А разве может быть большее счастье, чем исполнять мечты других людей? Ради таких моментов стоило жить.
И снова жуткий грохот. Квартиру словно рвало изнутри. Мы полетели на пол, Кема ужасно испугалась, я уже знал, что будет. Заиграл проклятый «паровозик». В глубине квартиры снова возникла проклятая комната. Зачем мы ринулись туда – мне непонятно до сих пор. Заглянули в окно. Опять тот же дьявольский голубой свет. Опять тот же самый состав. Только Зина и Митя выглядели растерянными. А еще – напуганными. Они лишились всех своих жертв. А раз больше некого истязать, Тот-кто-следит-за-темнотой останется без пищи. Зачем ему эта пустая квартира? Столовая без пищи. Он заберет с собой и мать и сына туда, откуда явился сам. Я смутно помню что было дальше. События развивались слишком стремительно. Синий свет то освещал комнату яркой вспышкой, то угасал снова. Адская мелодия верещала на всю катушку. Чудовище, черное, как сама тьма, бесформенный кусок зла и ненависти, бросило Зину и Митю на платформу, как тряпичных кукол. Они скукожились, став мелкими, жалкими пародиями на людей. Марионетками в его руках. Дверцы шкафа распахнулись, паровоз укатил туда, а за паровозом в проем ринулась какая-то серая мерзкая нечисть: гигантские вороны, мохнатые многоногие бесформенные существа, скелеты, обглоданные бычьи туши, какие-то окровавленные моллюски и Бог весть что. Шкаф закрылся, свет погас, стало тихо, откуда-то потянуло сквозняком. Мы вернулись в свою комнату. Обоих била жуткая дрожь. Чтобы успокоиться, включили везде свет. За окном стояла поздняя ночь. Странно. Ведь с утра был пасмурный день. И мы еще не ложились спать. Впрочем, слово «странно» в этом чудном месте давно пора было забыть. Несмотря на свет, было невыносимо оставаться в комнатах. Кухня казалась нам наиболее безопасной.
***