Страница 37 из 42
… Дикий грохот заставил меня выскочить голым из ванной. Так и есть. Проход открыт. Яркий парк, тележки с мороженым. Я бросаюсь в проход, ощущаю горячее дыхание дошкольного лета. Асфальт обжигает голые ступни. Я несусь вперед. Ах, сколько радости, сколько счастья от этого обыкновенного, но такого необычного, праздничного дня. Люди замечают мое появление. Я догадываюсь, что думают мамаши, глядящие как голый мужик несется сквозь ряды их милых чад.
Кругом крики: - Бог, Бог!, - милицы-и-и-я!!!, - Помогите!, -Караул!!!, - Сумасшедший!, - Люди добрыя, голый, голый!
В переполненном парке – жуткий переполох. Несусь вдоль торговцев, продающих пастилу, семечки, пирожки, каких-то страусов на ниточке. Пробегаю мимо заводных котят, пластмассовых мышей с катушкой ниток в брюхе, резиновых мячиков, брелоков в форме собачки, по пояс сидящей в ботинке. Мимо меня мелькают какие-то дудки, головоломки, жвачки, свистульки. Стоп. Вот же они, свистульки. Я подбегаю к продавцу, хватаю первую попавшуюся, несусь назад. По пути все же притормаживаю у торговки леденцами, хватаю, разумеется, зеленый. Когда еще удастся мне вернуться в детство? Воровать, так по-крупному. За мной устраивают погоню: продавец, мужик в черных очках, дедулька с палкой и необъятных размеров женщина с восьмым размером груди. Последним – как всегда – милиционер. Он отчаянно свистит мне вслед. Но я уже залетаю в квартиру. Они останавливаются у входа, но дальше почему – то не идут. Впрочем, судя по всему, они и не видят меня. Возмущаются, спорят, но я их не слышу. Женщина отходит к своим товаркам и руками показывает размер чего – то огромного. Товарки охают. Цокают языками. А мне становится очень смешно. В панике и суете тетка все успела разглядеть, да еще и приукрасить. Вот уж не зря говорят, что у страха глаза велики. Я нюхаю зеленый леденец. Далекую весточку из моего детства, из моего прежнего мира. Упущенное лакомство, мелочь, которой у меня никогда не было. Черт возьми, вот ведь как устроен наш мир. Воистину все желания сбываются, ищите да обрящите. Кема нашла меня голым на пороге, сосущим леденец. Она увидела парк, тот яркий мир. И, ринувшись к проходу, заорала что было мочи.