Квартиранты

-  Это не мир. Это мирок. Один из тысяч таких же вокруг.

- Вокруг чего?

- Вокруг тебя, меня, их.

- Ну ты мне ничего этим не объяснил.

- А ты ничего у меня и не спрашивал.

- Ну хорошо, сейчас я отдам тебе пистолет, куда ты полетишь?

- Не знаю. Но здесь я точно не останусь. И на кладбище больше не вернусь.

- А почему ты так уверен, что сможешь…

- Я не уверен. Я просто знаю.

- Сколько лет ты тут?

- А сколько лет уже ты тут?

- Я, я не знаю, был две тысячи семнадцатый…

- Так не считают, - он улыбнулся, - мы же сломали время.

- Как нам выбраться отсюда с Кемой?

- Не знаю. Они же не ловили вас. Значит вы не их пленники. Вы лишь пропали в этом месте.

- Что значит, пропали?

- Значит вы в нашем мире, но как-бы другие.

- Не могу понять.

- А я не могу объяснить.

- Как нам освободить Валерку?

- А зачем его освобождать? Он вполне счастлив…

- Костик, что ты такое говоришь, ты же сам прошел через все это…

- А ты сам подумай… Он живет, улыбается. Если что-то пойдет не так, то мы снова окажемся в этом кошмарном аду, а для него – это обычная жизнь. Зачем ему знать другую.

На эту философскую фразу я не знал, что ответить.

- Ты странный мальчик. Иногда размышляешь как ребенок, а иногда …

- А ты много размышлял о себе?

- Ну, я …

- Тебе было за тридцать, когда ты сюда попал, а мне уже тогда было под девяносто. Только ты прожил свои тридцать лет, а я прожил только одиннадцать. А остальные восемьдесят лет – существовал.

- Костик, хм… Костя. Бери свой пистолет. И если есть там хоть какая-то жизнь, то пришли обязательно за нами помощь, а если нет, вот контакты моих родителей, им…

- Будь уверен. С твоими родителями я уж точно не увижусь.

- Почему?

Но Костик не стал мне отвечать. Мы сидели, смотрели в разные стороны. Каждый думал о чём-то своем.

- Как мне спасти Валерку?

- Помнишь, Люся дала тебе шишечку. Шишечка это знак, пароль. Мамаша и сын, когда ловили нас, все время обманывали. Люську однажды поймали, притворившись ее бабушкой. Меня – выманили на Самосвала. Больше всех Валерке доставалось. Тут и выдумывать не надо. Превращаются в меня или в Люську, Валерка и бежит из своего укрытия.  В итоге мы придумали как быть. Вызвать из укрытия нас можно только на пароль. Для меня – это шишка. Для Люсеньки – зеркальце. Для Валерки – значок. Я его с собой ношу постоянно, потому что Валерка глупый и доверчивый. Его, бедолагу и без значка выманивают. Но к тому, у кого значок, он уж точно приходит. Значок я тебе оставлю.

- Молодец Костик, хитро придумал.  А где мне найти его свистульку?

- В квартире ее точно нет, а где он потерял, я и подавно не знаю. Валерка же почти не говорит. Мы могли долго вспоминать о прежней жизни и так открывали проходы в маленькие миры, где прятались от врагов сколько это было возможным. Но со временем мирок сжимался и нас выталкивало обратно, иногда прямо в руки к мамаше. Однажды спрятался в сосновому бору. Воспоминание из раннего детства. И нашел там шишечку. Я ее сюда принес и Люське подарил. А потом подумал – раз получилось с шишкой, то почему с пистолетом не получится. И вот я начал вспоминать тот завод, проник в него и обшарил все кругом. Но пистолета не нашел. А потом мир скукожился и меня выбросило назад. И потом, хоть мирок и появлялся, больше мне туда зайти не удавалось. А у тебя получилось. Где ты нашел пистолет то?

- Он все это время был у Чемодана, тот его подобрал и у себя держал. Не мудрено, что ты не смог найти его. А я часы из-за тебя потерял. Дорогие часы.

- Прости дядь Максим. Если мне удастся отсюда выбраться, то я обещаю, что подарю тебе самые лучшие, самые красивые часы.

- Ладно уж, тоже мне, Дед Мороз нашелся. Лучше ответь, почему мы не можем выйти через окно, почему задыхаемся.

- Потому что там вообще ничего нет. В этом мире все, что за окном – лишь выдумка.

- У меня еще много вопросов…

- Мне действительно пора. Они скоро придут за мной и тогда все будет напрасным. В детстве я мечтал быть капитаном парохода. Как ты думаешь, я смогу попасть туда, где есть море и корабли?

             Мне было очень грустно отпускать Костика. Он столько мне рассказал, но мучить ребенка, оставаясь его последним палачом, я конечно не мог. Я протянул ему пистолет.