Страница 63 из 68
Мы приехали за два часа до вылета. Мама всё пыталась заглянуть мне в глаза, отец то и дело бегал курить, хмурился, но вопросов не задавал. Мне повезло с родителями, теперь я это точно знаю.
Простояв в стороне всё время, я не пошла прощаться, всех целовать и обнимать. Арина уже увлеклась процессом, и кажется, забыла про меня, поминутно дёргая бабушку за руку и задавая тысячу вопросов в секунду. Я тронула отца за плечо, он кивнул мне, и я уехала.
Уже ночью, растирая слёзы по лицу, и кривясь от грейпфрутового сока, я залезла в соцсети на личную страничку свекрови и увидела счастливые лица на фото, выложенные с хештегами: #встречаемнашумаленькуюзвёздочку, #самыелучшиевмиресваты, #катюшавсёбудетхорошо, #детиспасибозавнучку, и такие же, продублированные на английском. Ну, слава Богу.
Утром вернулся Любомирский с дежурства, принял душ, переоделся, и мы вместе поехали обратно на работу. Я рассказывала ему всё по дороге, спокойно, чтобы он не смотрел на меня так и одобрил моё решение.
- После твоего звонка всё было понятно. И, я уже видел фотографии, надеюсь бабушки дали ребёнку выспаться после такой дороги, они там уже всю новостную ленту забили, каждый шаг снимают.
Я засмеялась, так как утром тоже просматривала аккаунт Амалии. Фотоотчёт предоставлялся каждые сорок минут: вот они едут с аэропорта домой, вот пьют чай на кухне, позируют рядом с сонной Ариной, Арина с котами, Арина спит, а бабушка кладёт подарок рядом с кроватью. Тактично попросила наших мам оставить ребёнка в покое, и дать адаптироваться после перелёта. Так-то Арина за любое приключение, но крепкий сон – залог здоровья и спокойных вечеров. Иначе бабушки и дедушка, рискуют весь день развлекать Арину, пока она не устанет и не уснёт. Тот ещё квест, если честно.
На работе я выдохнула. Теперь ничто не могло разрушить, из вне, мою самоуверенность. Главное, ребёнок в безопасности, ну, а мы, взрослые, можем прекрасно сами за себя постоять. Во всяком случае, я искренне на это надеялась.
Вспоминая слова Потапова про надзор, что всем плевать, и соединяя эти доводы со своими, о том, что у нас завелась крыса, у меня появилось нестерпимое желание лично встретиться с надзорным Василия. Человек, который держит на карандаше отсидевшего уголовника, должен знать о всех его передвижениях, и уж точно обязан вести отчёт об отметках и личных проверках. Заодно и познакомлюсь с этим могущественным кадром. Вдруг он прольёт свет на все наши преступления.
Через знакомых я выяснила, кто это, и в ближайшее время собиралась навестить Карякина Антона Владиславовича. Участкового местного РОВД. Все ниточки ведут к нему, и обойти стороной этот факт непростительная халатность.
Обо мне наверняка уже было известно. И, скорее всего, меня уже ждали.
После того, как я навела справки, прошло три дня, и более мариновать себя и участкового я не видела смысла.
Любомирского я поставила в известность, куда направляюсь. Визит был официальный, поэтому причины для волнения отсутствовали. Но оповестить мужа я была обязана, что, возможно, задержусь. У нас сегодня было запланировано романтическое свидание, не хотелось бы на него не попасть вообще. Кто знает, может участковый в поте лица бегает по своей территории, и сегодня я его не дождусь.
Ровд, в котором вёлся надзор над Васильевым, был в его районе, совершенно недалеко от дома. Лишний раз убеждаюсь, что убийства были совершены одним человеком, под покровительством кого-то ещё. В принципе, поднадзорное лицо не страдает от пристального внимания полиции, но оно есть. Определённые рамки, за которые не стоит выходить, иначе снова отправишься за решётку. Судя по бурной деятельности, что развернул Васильев, на нары он попасть может, но не планирует. Если доберётся до меня, то поход туда ему обеспечен. Если нет, значит нам так и не удастся его наказать.
Казалось бы, с ростом коррупции и прочими прелестями работы на высоких должностях, так легко посадить человека. Лёгким взмахом властной руки, упечь невиновного за решётку, придумав тысячу и ещё одну абсурдную небылицу.
А тут, он ходит рядом с нами, пугает своей непредсказуемостью, а я не могу ничего поделать, потому что у меня нет оснований, а совесть есть. И ладно бы, если бы я не могла подтасовать улики, наверно смогла бы, ведь речь идёт о маньяке. Так ведь у меня ни отпечатков, ни волос, ни крови, ничего. А выдавать желаемое за действительное – не наш метод. Боже, о чём я думаю! Вероятно, так и становятся на преступный путь. Благими намерениями…
Пока я боролась со своими внутренними демонами, не заметила, как дошла до нужного адреса. Я была в форме, и на меня практически никто не обратил внимания. Где кабинет Антона Владиславовича, я поинтересовалась заранее, и теперь уверенно шла к его дверям. Мяться и тихонько спрашивать, на месте ли участковый не стала, всё равно буду ждать до победного, я сегодня настроена решительно. Но, по закону жанра, вся моя решительность куда-то испарилась, когда я постучала в двери, а мне ответили «войдите».
Произошла заминка. К диалогу с Карякиным я подготовиться забыла, была уверена, что придётся его долго ждать, я разозлюсь и сходу наеду. Неумная я женщина, получается.
- Екатерина Павловна Кудрявцева, расследую дело о маньяке-русофобе, - заходя в кабинет, уверенно заявила я. Брать быка за рога не мой конёк, но когда-то же надо начинать.
- Что с того? – меланхолично спросил у меня молодой мужчина, лет тридцати пяти. Так, а вот к такому ответу жизнь меня не готовила. Ему что, пофиг, что ли?
Я нахмурилась, сама прошла вглубь кабинета и села напротив участкового.
- Думаю, вы слышали о тех убийствах, у нас все структуры на ушах стоят, - слишком мягко и ласково пояснила я. Как нашкодившему котёнку.