Страница 5 из 26
И если бы только не постоянные Лёкины простуды... Друзьями детства по этой причине были игрушки и книги. Книги в доме жили и плодились с удовольствием - даже родители не всегда помнили, что стоит во вторых рядах. Поэтому, совершая регулярные набеги на книжные шкафы, Лёка чувствовала себя искателем сокровищ.
И лишь в четвёртом классе искательниц стало трое - в Лёкиной жизни появились Анка и Марго. А вместе с ними и остальная компания: Вадим, Босс, Димыч...
Девчонки различались так, что повзрослев шутили - мы, мол, два позитива с негативом. И то правда - высокие и рано созревшие шатенки Анка и Марго всегда горазды были учудить чего пошумней... а неизменный их адвокат перед старшими Лёка хоть и лазила по деревьям да чердакам с подвалами ничуть не хуже, но о подвигах своих предпочитала помалкивать. И нередко уходила в "разведку боем" одна.
"Разведка боем" - девчонки называли так свои, мимо таможни родительского внимания пропущенные, вылазки из дома. Иногда (начитались Булгакова) - в тот самый центр Москвы, к "проклятой" квартире. Но чаще - в пойму протекавшей за домами Сетуни. Манили туда ключи и овражки, островки и неведомые дорожки, лохматые заросли и крутобокие берега. Зимой с горок ледяных носиться на картонках оглушительно здорово, по теплу - гонять казаками-разбойниками или в ведьм играть...
Взрослый люд диковатые те места не меньше детворы обжил - которые постарше, собак выгуливали да пикнички организовывали, молодёжь соблазнялась шалашами ив.
А однажды Лёка видела там самого настоящего йога! Только тогда она этого не поняла, поскольку в двенадцать лет о них всего и знала, что слово такое есть. Сама уже года четыре, как играючи заплеталась в "Лотос", представления о том опять-таки не имея - просто, иногда тело само так устраивалось перед книжкой или в игре.
Над Москвой стоял час небывало жаркого для мая-месяца заката, "казаки" Анка и Лёка носились по высокому берегу реки за "разбойниками" Марго, Вадиком и Димычем. Лёка знала там взгорочек, за которым резко начинался спуск к реке - видно оттуда было широко и далеко, вся пойма просматривалась. В два прыжка взлетела...
Широкая солнечная ладонь придержала её полёт, Лёка сощурилась, опустила лицо - и увидела... В прикрытой черёмухой уютной зелёной ложбинке на небольшом коврике сидел по-турецки человек, положив руки на колени и чуть подавшись навстречу летящим к нему лучам. Золотистый очерк его головы и плеч так у Лёки в памяти цветком и остался.
И нередко годы спустя приходила она сюда и неизменно припоминала - как уютно устроился тот человек, как по-домашнему им было тут с рекой, деревьями и солнцем.
*
Короткое предрассветное забытье надорвалось резко и грубо - болью в горле.
"Опять антиживотики есть", - подумалось с тоской. Без этой отравы уже не обойтись, увы: некогда лежать-выбаливать, работы невпроворот.
А словечко подарила младшая дочка Анки и Вадима - у детей локаторы будь здоров, как известно, - ну, вот она маминых и тётилёкиных разговоров-то и наслушалась... И высказалась, по детскому обычаю, не в бровь...
Но делать нечего, придётся купить у судьбы ещё немножко этой видимости свободы - а там "пусть придёт, что придёт". Да, Владимир Семёнович? И, загнав в себя две таблетки сразу, мутная Лёка села за компьютер. Впрочем, старому боевому коню только дай услышать звук трубы - и на три счастливых часа она забыла про озноб с ломотой...
Нет, Господи, зачем Ты придумал телефон?!
- Ольга Георгиевна, клиентка просит её с семьёй посмотреть, пожалуйста. Вопрос очень срочный, если можно, сегодня ответ пришлите, ладно?
- Давайте данные, Машенька.
Что ж... вот Солнце и в седьмом доме, готовится баиньки. Закат красивый, жаль, не выйти. Почему, когда особенно хочется, тогда и не можется, а? Ладно... не всегда так, что ты себе душу травишь? Вот ведь хочешь пойти поесть - так пойдёшь, и поешь. Хватит ныть, а то мы с Дезинькой тебя у-у-у...
И Дезинька бодро мяукнула.
Чай уже оказался допит, когда опять зазвонил телефон. Межгород.
- Да, мамуль, да всё у меня в порядке. Голос нормальный, просто устала сегодня, работы много. Не волнуйся... как сами?
Сами, к счастью, хорошо. У папы на эти выходные две экскурсии в заказе - группа по Берлину и группа в Потсдам. А мама... как всегда, домой рвётся.
- Я занавесочки тебе купила в комнату...
- Ма-ам, это уже четвёртые...
- Ничего, пока одни стирать будешь - другие повисят.
Отключив телефон, Лёка немного поразмыслила, не полечиться ли ей сериалом всех времён и народов про гордость и предубеждение с Колином Фертом, но тело плакало, жаловалось и тянуло лечь, уткнуться в темноту.
Да в самом деле, сколько ж можно его на потребу даже не душе, а вообще невесть чему терзать? Пошли, уложу.
Мягко журчал феншуйский водопадик, где-то за несколько стен отсюда кто-то смотрел новости, у кого-то тарахтел отжим стиральной машины. Жизнь идёт, даже если нас в ней нет... утешает... как тихо ты подкрадываешься, смерть.
Наутро кошка сочувственно бежала за шаркающей на кухню хозяйкой. Впрочем, сегодня походка той всё-таки была поуверенней. Обычно на второй день болезни Лёка ходила намного хуже... что-то случилось? Хорошее?