Агенты Оргэ. Книга первая

10 лет назад.

- Эти свеженькие дебютантки испорят нам всё, - ворчала недовольным тоном Кэтрин. - Ты посмотри на них, Фэй! Если в этом году мы не найдём претендента на твою руку, то ты так и останешься старой девой.

Кэтрин говорила, не забывая улыбаться, и с виду могло показаться, что женщина ведёт светский разговор с более молодой компаньонкой.

- Мама, не стоит беспокоиться, - тихо отвечала в ответ Фэй, - я не хочу замуж.

Кэтрин злобно сверкала своими сиреневыми глазищами на дочь, сжимая губы в тонкую линию, но потом вспоминала, что она на балу при дворе и снова улыбалась, обнажая жемчужные зубы.

На самом деле, желающих на руку Фэй было огромное множество. Просто она сама всех отвергала, либо поступала грязно, и делала всё, чтобы отвратить от себя очередного женишка. Её хотели и молодые, и старые; состоятельные и не очень, но девушку манила свобода от дворцовых интриг; от материнской опеки; от короля, который её тоже домогался; от лезбиянки-королевы, и от всего-всего, что её окружало в данный момент. А вот Кэтрин вполне вписывалась во всю эту грязную компанию, хотя и пыталась сдерживать нападки на свою дочь, и Фэй не принимала участия в омерзительных оргиях королевских особ. 

Мать была очень красива, и Фэй унаследовала её внешность и очарование - это многие и желали заполучить; мать и дочь были копиями, только Кэтрин взрослая и зрелая. 

- А эта новенькая! - не унималась Кэт. - Я заходила к ней, она весьма самоуверенна, и, представь, она заявила мне в глаза, что не собирается отбирать у нас неженатых джентльменов! 

- Ты о ком?

- Вон та, рыженькая, - закатила глаза Кэт.

Фэй просмотрела туда, куда указала мать, и действительно, там стояла невысокая девушка с золотисто-каштановыми волосами. У неё была справная фигурка, хотя и была в ней ещё подростковая угловатость, но это лишь придавало ей особую трогательность; богатое платье, высокая причёска с дорогими украшениями - она была как бриллиант на этом празднике жизни. В целом, оценила Фэй, дебютантка очень красива.  

- Она безупречна, - оценила дочь.

- Она нам не ровня! - высокомерно прошипела Кэт.

- Мама, я лучше её, - успокоила она мать.

- Я знаю, но переживаю, что какой-нибудь сэр предпочтёт её вместо тебя.

- Не предпочтёт, - ровно ответила Фэй, - и сейчас я пойду к ней и узнаю, какие планы у этой девицы.

Золотоволосая леди стояла в отдалении от основных групп, которые, словно стайки разнопёрых птиц, сгрудились то тут, то там. Середина большого зала принадлежала танцующим, а возвышались над всем этим великолепием два трона у стены напротив большой арки, откуда входили и выходили приглашённые. Но король с королевой отсутствовали сейчас на своих положенных местах: скорее всего, где-то отжигали с придворными. Фэй неспеша пересекла часть зала и подошла к девушке, та была ниже её на полголовы.

- Если бы ты была мужчиной, я бы подумала, что ты хочешь пригласить меня танцевать, - устало-вялым тоном сказала нахалка, даже не посмотрев на неё, - но ты девушка. Чего тебе?

Фэй не понравилась эта дебютантка, но она натянула на своё лицо улыбку и спросила напрямую без всяких любезностей:

- Кого высматриваешь?

- Уж точно не твоих потенциальных женихов, - фыркнула девица.

- Здесь нет моих потенциальных женихов, - вскинула идеальную бровку Фэй, - а вот ты, как я понимаю, не местная. И, возможно, я могу помочь тебе.

- Ты? - вперила наконец свои янтарные глазки девушка. - Чем ты мне поможешь?

- Зависит от того, кого ты именно ищешь, - улыбнулась Фэй.

- И что ты хочешь взамен?

- А есть, что предложить? Хотя я не думаю, что у тебя есть что-то, чем ты можешь мне отплатить, и поэтому помогу просто так - я здесь всех знаю, - пояснила она, - кроме тебя.

- Похоже на ловушку, - хмыкнула золотоволоска, - и ты мне не нравишься.

- Ты слишком прямая, - нахмурилась слегка Фэй, - ты не росла при дворе.

- Конечно, что мне делать в таком-то месте, мои родители ведь не аристократы...Чёрт!

- Вот ты и попалась! - от души рассмеялась Фэй.

Девица напугалась, но тут же спрятала свои эмоции; на вид ей было не больше семнадцати, но Фэй отметила, что та хорошо собой владела, хоть и выдала себя. Но она не собиралась разоблачать её, кем бы гостья не была и чего бы не желала.

- Если сейчас поднимешь панику или попытаешься сдать меня страже для выяснения обстоятельств, обещаю, заколю на месте, - проговорила она с улыбкой, и под рёбра Фэй упёрся острый кончик ножа.

- Я и не собиралась, - ровным тоном сказала она, - я лишь хотела помочь тебе найти то, что ты тут ищешь. Но если моя помощь не нужна, ты можешь раствориться в толпе - охране сейчас явно не до двух поспоривших девушек, которые наговаривают друг на друга. Они мне не поверят, так как ты слишком хорошо вписываешься в окружающую обстановку.

Нож был убран, теперь девушка успокоилась окончательно. Она огляделась по сторонам, потом посмотрела в глаза Фэй.

- Глаза у тебя красивые, - сказала она. - Если не найду того человека, тогда найду тебя, ты мне поможешь.

Фэй лукаво улыбнулась в ответ.

- Буду ждать, а то здесь слишком скучно, - скривилась она.

- Я заметила, - бросила незнакомка уже через плечо, и тут же слилась с присутствующими.

Когда кончился сезон смотрин и балов, и большинство важных господ разъехалось по своим землям, то Кэтрин сильно разозлилась на дочь, ведь та отвергла всех претендентов, и за это продала её в рабство - её, девушку из знатного рода, и как мать потом оправдывалась перед всеми, за долги. Кэтрин просто очень устала ждать, когда доченька снизойдёт и выйдет замуж, чтобы покрыть все материальные дыры в их добром имени. Но Фэй оказалась слишком глупой, за что и поплатились. А Кэтрин выручила отличные деньги, и осталась жить припеваючи при дворе; особенно ей стало спокойнее, когда она избавилась от груза материнства.

За Фэй ночью в комнату вломились четверо человек. Она спала в спальне с кучей других таких же молодых девушек. Кто-то запищал, но налётчики припугнули придворных юных дам, чтобы не поднимали панику. Затем схватили Фэй и увели за дворцовые ворота, посадили в карету и увезли. Руки ей связали, в рот сунули кляп. Фэй напугалась, но старалась не подавать виду - слишком долго она жила среди лицемеров, которые даже своей непроходимой тупостью представляли опасность, и всё из-за того, что каждому прихлёбывателю короля и королевы хотелось взобраться повыше и стать ближе к высочайшей аристократии. Фэй нужно было немного подождать, пока не прояснится в чём дело. Должно быть, ошибка.

Девушку привезли в богатый дом в городе. Прикрыв широким плащом её фигурку в прозрачной ночнушке, ввели в дом. Руки по-прежнему были несвободны, кляп только убрали, и посоветовали молчать. Потом пришлось спускаться в подвал, где её завели в маленькую комнату, и там и заперли. До утра её не беспокоили, за дверью было тихо, но Фэй так и не уснула, она всё прислушивалась к шумам наверху, которых не было вообще. Она отчаялась, но понимала, что сейчас может только ждать.

Где-то к полудню, когда Фэй всё-таки задремала, подложив под голову связанные руки, дверь комнатушки распахнулась. Вошла пара слуг, без предисловий подняли её с убогой кровати и повели за собой. На втором этаже двери кабинета были распахнуты, куда они и вошли.

- Приветствую тебя, прекрасная Фея, - сказал стоящий у окна мужчина. Именно так и переводилось её имя с эльфского.

- Вы? - удивилась она, сделав шаг назад, но наткнулась на каменные фигуры слуг.

- Я, - улыбнулся он, сделав шаг к ней.

Все знали барона Жака фон Дирда. Он был высок, широк в плечах, крепок; густая шевелюра и борода сливались в одно целое, и всё это прекрасие отливало яркой синевой. Он был много раз женат, и каждый раз его жёны бесследно пропадали. Жак пытался добиться руки Фэй, но та ему отказала сразу же; даже Кэтрин его опасалась, несмотря на несметные богатства борона. 

- Вы не имеете права удерживать меня здесь, - возмутилась она.

Фон Дирд рассмеялся, потом дал знак слугам, которые быстренько ушли, прикрыв плотно за собой двери. Фэй теперь испугалась по-настоящему.

- Я имею на тебя все права, - самодовольно сказал Жак, медленно подошёл к сжавшейся девушке и дал ей лист плотной бумаги, - читай!

То была расписка, написанная рукой Кэтрин. Каждое слово повергло Фэй в ужас - за энную сумму мать продала Фэй на вечное пользование.

- Нет, - сказала она, чувствуя холод внутри, - вы принудили её!

- Неправда, она сама предложила мне тебя, прекрасная Фея, - усмехнулся он. - Теперь ты моя.

Фэй отступила, но Жак был сильным и быстрым, и вот он уже схватил худенькую девушку в свои крепкие объятия.

- Нет! - уже истерично закричала она, когда он повалил девушку на кушетку. Но никто не пришёл на помощь. 

Она вырывалась и кричала, пыталась даже заговорить с ним, но фон Дирд лишь усмехался, им завладела жажда обладания. Он лихо разорвал сорочку Фэй, когда не смог снять, стянул свои штаны и грубо изнасиловал бедняжку...

Фэй не двигалась, когда он врывался в неё снова и снова, когда что-то говорил, не слышала. Внутри неё смешались холод и боль, которых она никогда прежде не испытывала. Закусив до крови губу, чувствовала, как из глаз текут слёзы, но она не хныкала, не звала больше помощь, она поняла, что всё, что было раньше, было лишь детской игрой, и вот она страшная реальность, которая убивает своей неизбежностью, которая корёжит душу, холодит кровь, меняет саму суть живого существа. Сегодня Фэй умерла.

Когда барон покончил, он встал, натянул штаны. Посмотрев на бёдра Фэй, брезгливо сморщился, ведь там была кровь. Благородные господа считают омерзительными такие земные вещи как кровь девственницы.

Потом фон Дирд хлопнул в ладоши, вошли его слуги, он что-то сказал им, и они увели Фэй вниз. Два дня её никто не трогал, лишь приносили еду и воду. 

- Моё тело - моя темница, - шептала она время от времени. Фэй не ела, почти не пила, она хотела умереть. Она даже пыталась повеситься, но попытка провалилась; она страдала как никогда, и не хотела смиряться с данностью.

На третий день двери открылись, вошла куча людей, были в основном женщины, и повели её в купальню. Без лишних слов её вымыли, одели в красивое домашнее платье, причесали, и повели снова в подвальные помещения, но не в её спаленку, а дальше, вглубь коридора. Когда её ввели в небольшую залу, то Фэй поняла, что её мучения только начинаются: в полутёмном помещении был большой стол с ремешками; приспособления на стенах для удерживания жертвы; куча инструментов для пыток: хлысты, ножи, пилы, спицы и прочее. Фэй чуть не упала в обморок, когда на стуле с высокой спинкой увидела барона.

- Заходи, распологайся, - сказал он ласково, - сегодня мы проведём с тобой бурную ночь. Обещаю, прекрасная Фея, ты запомнишь её надолго.

Фэй сглотнула ком в горле; все слуги, что вежливо сопроводили её в комнату пыток, испарились, и девушка осталась с мучителем наедине.

- Подойди ко мне, дитя моё, - сказал он, и глаза его блестели.

- Нет! 

- Если я подойду сам, хуже будет, - всё тот же ласковый тон.

- Иди к дьяволу! Да чтоб тебя все черти ада отымели в зад, синебородый урод! - сплюнула Фэй, злость поднялась в ней, она не собиралась подчиняться, лучше умереть.

- Ах ты тварь! - он поднялся со стула и оказался рядом с ней в мгновение. - Ты должна подчиняться!

Фон Дирд ударил ладонью по лицу Фэй, она упала, и он стал избивать её ногами. Девушка потеряла сознание, а когда очнулась, то уже лежала на столе, который она окрестила разделочным, с прикованными руками и ногами.

- Видит бог, я хотел сделать тебя счастливой, но ты такая же сука, как и остальные!

- Твой кровавый бог, - плюнула она ему в лицо, - будь ты проклят, синебородый урод!

Жак схватил хлыст и ударил по лежащей девушке, удар пришёлся в живот - ткань разошлась, продолговатая рана набухла от крови, но он ударил снова, и жгучий укус хлыста задел лицо, вспоров тонкую нежную кожу, оттуда сразу полилась кровь; Фэй орала от боли как безумная, но после второго удара ему пришлось остановиться - кто-то ворвался в его дом, убили кучу слуг, так сообщил добежавший до барона запыхавшийся паренёк. Он старательно отводил глаза от разделочного стола и хныкающей от боли истерзанной девушки. Фон Дирд тут же побежал наверх, оставив всё как есть. Барон был зол и собирался убить грабителей.

Фэй снова потеряла сознание, слёзы смешались с кровью, страх с унижением, неизбежность с желанием поскорее умереть. Она знала, что если Жак продолжит, то не остановится, пока не разрежет её на кусочки.