Страница 100 из 149
- А чтобы времени на дурь у волков не было, Галич полетел с проверкой на юг. Вчера звонил Вестлей, просил забрать эту занозу, пока из столицы не сбежали все оборотни.
- И что? Эмерик тебя послушал?
- Меня - нет. Я Тиру попросил позвонить. Галич же сейчас вокруг неё ручным цуциком бегает, чтобы она его метку приняла. А та волю почувствовала, упирается. Романтики захотела, ухаживаний за все эти годы. Увидишь – оборжёшься!
Оборотень кивнул и спросил:
- А что Люция?
- Да в крота превратилась твоя Люция! Скоро ночевать на улице будет. Нашла ландшафтного дизайнера какого-то, перерыли там всё. И Маюров, главное, им поддакивает и денежку отстёгивает. Говорит, весной обалдеем!.. Тоже мне, ценитель прекрасного!..
Стах с улыбкой слушал ворчание лучшего друга.
- Пусть копаются, не мешай!
Герв усмехнулся:
- Да на здоровье!.. Стах, я видел здесь волчонка. И это не сын Рейна.
- Это Ральф Рокас, сын Корна.
Санторо понятливо кивнул, прекрасно помня давнюю историю:
- И зачем он здесь?
- Ансур говорил, что первый час был решающим… Вместо крови альфы мне дали кровь Ральфа, ведь он Карнеро, из рода Чёрных альф.
- Помогло?
- Я же живой.
Оборотни помолчали. Стах вздохнул:
- Надоел снег.
- А у нас дожди.
Альфа улыбнулся, подглядывая по “менталке”, как мечутся по его саду волки, выполняя распоряжения маленькой волчицы в забавной куртке с капюшоном, закрывающим пол-лица, заметил забинтованное запястье.
- Что у Люц с рукой?
Герв поморщился:
- Упала. Случайно, Стах! Увлеклась и под ноги не смотрела.
- Приглядывай за ней.
- Мог бы и не говорить.
- И… Герв, ты можешь как-нибудь посидеть рядом с Люц? Я хочу посмотреть на неё.
Санторо усмехнулся:
- Вот вернёшься – смотри сколько влезет. А как мне с Нат объясняться?..
Однако, собираясь уходить домой, согласно кивнул.
Но раньше лютеня (февраль – Прим. авт.) вернуться в Кхитл-э-ленге Стаху Карнеро не довелось. Всю зиму он упорно восстанавливался, тренировался, возвращая силу. Иногда руки или ноги сводило судорогами, и оборотень знал: где-то в теле остатки серебра. Ансур Шеремет безошибочно находил их и делал разрез, выпуская заразу из тела. Кожа уже полностью поменялась, кроме груди. Там, где сидела паучиха, остались грубые рубцы. Чёрные волосы за четыре месяца тоже отросли. Конечно, до былой роскошной шевелюры было далеко, но и голым черепом мужчина уже окружающих не пугал.
Эти месяцы для Стаха были мучительными не только из-за физической боли, но и из-за постоянных волнений и тревог. Он переживал за стаю, не хотел новых вызовов своим бетам. Сейчас нельзя было терять сильных волков, а именно сильные и бросали вызов. Но, как докладывал Герв, слухи о скором возвращении Карнеро уже поползли. Чёрные волки оживились. И конечно Люция. О волчице альфа думал часто. Невероятно грела мысль, что она в его логове, что занята его обустройством, то есть ей не всё равно, что там происходит. Радовался: пусть привыкает, пусть появятся свои любимые, укромные уголки, пусть почувствует это место своим. Заочно дал Маюрову добро на все затеи Люции, связанные с домом, понимая, что оборотница неосознанно уберёт то, что пугает её, то, что вызывает самые мрачные воспоминания. Но от встречи отказался: не хотел, чтобы она видела его слабым. Когда Герв намекнул, что, ухаживая за ним, Люция, наоборот, пожалела бы его, прониклась сочувствием, а там и простила бы, Стах усмехнулся:
- Мне не нужна сиделка, Герв. Мне нужна сильная волчица рядом. А Люц сильная. Она кажется маленькой и хрупкой, словно бабочка, но на самом деле внутри у неё сталь, не твёрдый, несгибаемый стержень, а канат, гибкий, подвижный и очень прочный.
- Да?
- Она меня выдержала не в самом приятном и добром состоянии.
Бета поскрёб затылок:
- Но все женщины жалостливые от природы. Что тут такого, если она пожалеет тебя?
- Жалость Тиры и Пенки я приму спокойно, потому что она похожа на материнскую. Но когда тебя жалеют такие, как Люц… нет, - Стах покачал головой. - Жалеют слабых, больных… проигравших. А я таким быть не хочу.
То, что Чёрный альфа восстановил свои силы, понимали все. Предстояла последняя проверка. У одной из стен тренировочного зала замерли Белый и Серый альфы, а в центр вышли Стах Карнеро и Нарсий Зервас. Чёрный волк стоял спокойно, отслеживая малейшее движение своего соперника. Он уже не раз посещал тренировки Белых волков, в полной мере оценил силу и мастерство ученика Рейнгольда. Белый волк напал первым: резко прыгнул вперёд, рассчитывая на отскок противника. Так делали все, так требовал инстинкт самосохранения. Но Карнеро отличался от других. Оборотень подавил первый порыв, отклонился в сторону и повернул морду так, чтобы в удобный момент схватить Зерваса за горло. Белый волк рухнул на пол и застыл, чувствуя острые клыки на шее. Виттур выпрямился, моментально растеряв всю вальяжность:
- Карнеро, стоп! … Ты победил.
Ян Грис довольно смеялся, наблюдая за происходящим. А Чёрный волк отпустил поверженного соперника и отступил. Спокойно подошёл к одежде, перекинулся в человека и, стоя спиной ко всем, оделся. Потом вернулся к потрясённому Нарсию и протянул руку. Белый, расстроенный, но с тайным восхищением в глазах, посмотрел на волка, перекинулся и протянул руку в ответ.