Страница 22 из 123
Амалия с трудом открыла глаза. Ощущение было такое, будто её избили ногами. К счастью, ей не приходилось бывать в подобной ситуации, но что-то внутри подсказывало, что чувства были бы похожими. Она лежала в полутьме, и вокруг колыхались какие-то тени, скользили силуэты и, кажется, вообще происходило что-то хоть немного организованное. Но девушке было все равно, что творится вокруг, никакая сила сейчас не заставила бы её подняться на ноги. Несколько минут она просто лежала без движения, прикрыв глаза. Тело было ватным и отказывалось подчиняться.
«Я умерла?..» – подумала Амалия и тут же отмела эту мысль. Она пошевелила кончиками пальцев на руках, затем на ногах и окончательно убедилась, что вполне жива. Только вот лежать ей было ужасно неудобно. Тело, должно быть, затекло и слушалось очень неохотно. Девушка осмотрелась, насколько позволяло её положение, и обнаружила, что лежит она вовсе не на полу, как того можно было бы ожидать. Под ней оказался человек. Беглый анализ показал, что этим человеком является Дин. Амалия нехотя перекатилась на пол и закрыла глаза, восстанавливая цепочку событий.
Она помнила луну и воду, и тихий шелест листьев, и прикосновения ветра на своём лице. А ещё смех и кофе, поцелуй и растерянность, а затем зеркало просто разбилось… Нет, оно вовсе не разбилось. Оно как будто бы исчезло, и они с Дином провалились в шкаф. И вот она тут, и Дин тоже. Должно быть, они как-то перевернулись, и он падал первым. А ей просто повезло шмякнуться на него сверху, немного смягчив собственное приземление. Если это все же было падение.
Амалия покачала головой. Отчего-то её совсем не беспокоило, где она находится и что с ней будет, что с Дином и как он себя чувствует, что происходит вокруг. «Я, наверное, с ума сошла. Видимо, так оно и происходит: раз, и ты психопат. И зеркала исчезают, и свечи горят, и ты лежишь полуживой-побитый. А потом врачи, может быть, вылечат. Дадут таблеток, лекарств. Она не будет сопротивляться. Она будет очень-очень послушной девочкой, и, возможно, ей станет легче, её отпустит», – от этой мысли красавице действительно стало легче, и она улыбнулась, а затем открыла глаза.
Высоко над головой простирался свод потолка. Он был каменным и украшенным каким-то причудливым узором, поддерживался несколькими колонами из светлого мрамора. Было красиво, похоже на храм или музей. В своём городе она видела такое нечасто. На потолке нервно бегали тени, а свет был тёплым, оранжевым. Свечи, как Амалия и думала. От этого ей почему-то тоже стало легче, и девушка, наконец, приподнялась на локте. Помещение, в котором она очнулась, оказалось довольно просторным и пустым. Пол был испещрён мозаичным рисунком, тут и там возвышались стройные колонны, а сам зал имел узнаваемую форму шестиугольника.
Каждая грань этой фигуры содержала углубление арочного типа, разумеется, никуда не выводящее, упирающееся в каменную стену. По обе стороны каждой арки золотился высокий светильник с множеством свечей. Именно они и давали отсветы на потолке, да и повсюду вокруг. А в центре комнаты возвышался шестиугольный мраморный пьедестал, больше всего похожий на алтарь или некий жертвенник. «Не хотелось бы мне первой оказаться на нем», – невесело подумала Амалия. Присмотревшись, она заметила широкую медную чашу посередине алтаря. Почему-то ей это смутно не нравилось.
Дин слабо застонал и приоткрыл глаза. Сначала взгляд его никак не мог сфокусироваться на чем-то конкретном, а сознание отказывалось возвращаться из сна, но когда над ним склонилась бледная и взволнованная Амалия, реальный мир показался ему гораздо заманчивее забвения. Парень потёр глаза. Спина болела, при попытке приподняться в руке что-то неприятно хрустнуло, так что Дин решил немного повременить с резкими движениями.
– Где мы? – тихо спросил он. Девушка сидела рядом и сочувственно погладила его по волосам, помогла приподнять голову и уложила её к себе на колени. Дин вдруг почувствовал себя намного лучше. Он огляделся. В отличие от Амалии он помнил произошедшее довольно чётко. Помнил, как целовал её и как открыл глаза, ощутив, что теряет точку опоры. Чёртово зеркало просто испарилось, из-за чего они провалились вниз и вперёд, словно бы в отражение квартиры, но оно вскоре смазалось, закружилось и рассеялось, и во всей этой суматохе он безнадёжно пытался поймать ускользающую возлюбленную. Амалия кричала, а чуть позже и вовсе отключилась. Должно быть, отключился и он.
Он помнил удар и тупую боль в виске, будто он задел какой-то острый край. Во все это верилось с большим трудом, но черт его дери, он видел это собственными глазами! Более того, пока были силы, он пытался что-то изменить, хотя, кажется, его движения и порывы в том сюрреалистичном пространстве не значили ничего. И вот теперь он приходит в себя здесь, где нет ничего знакомого, кроме подруги. Вокруг какая-то античность и пустота, но это сейчас не так важно. Важнее, целы ли они. Амалия, кажется, в порядке, а он сам? Дин осторожно пошевелил конечностями и медленно сел. Спина болела, но это было не смертельно. Девушка растерянно смотрела на него. – Как ты, милая? Ты цела?
– Я в порядке, – тихо ответила Амалия. Его вопрос был таким же тихим. Почему они не решались говорить громче? Дин огляделся и, наконец, осознал, что они не одни. Невдалеке на полу лежали люди. И ещё, и ещё, и ещё. Кто-то стонал, кто-то уже стоял на ногах, кто-то оставался без движения. Дин не знал, радоваться ему или волноваться, не знал, чего можно ожидать от них. Но точно такое же выражение растерянности, как на прелестном личике Амалии, говорило красноречивее слов.
Вероятно, они тоже были ничего не подозревающими жертвами обстоятельств. Дин бессознательно прижал любимую поближе к себе, красавица не стала сопротивляться, напряжённо рассматривая окружающих её людей. Это были красивые юноши и девушки примерно их возраста. Всего она насчитала одиннадцать человек, кроме них самих. Ей вновь вспомнилась чаша на алтаре, как она окрестила его, и впервые за последние несколько минут Амалии стало не по себе. Девушка обернулась. В глазах Дина читалось примерно то же чувство.