Страница 109 из 123
Всё так же тихонько утешая подругу, рыжая спутница вывела девушку на воздух. Обе они медленно спустились к реке, где Амалия отмывала кровь с лица, рук и волос Мелиссы. Последняя дрожала всем телом, но не сопротивлялась. Она не воспротивилась бы, даже если бы кто-то попытался утопить её сейчас. По воде кругом расходился расплывчатый алый след. Мелисса смотрела на своё бледное, ничего не выражающее лицо в отражении и больше не узнавала эту девушку. Она была чужая, виновная, убийца, уничтожившая весь её мир, сломившая её саму, сильную, упёртую и жизнерадостную. Больше не было той прежней Мелиссы. Больше не было ничего.
– Амалия… – наконец, тихо произнесла девушка, когда собеседница вышла вместе с ней на берег и отжимала её красивые длинные русые волосы. Красавица подняла на неё взгляд. Её глаза были живые, искренние, полные чувства. От неё же, Мелиссы, осталось только подобие человека. – Как мне теперь жить?..
– Просто живи, – не задумываясь, тихо отозвалась рыжая, все так же сосредоточенно распутывая её длинные волосы и перекладывая их на одно плечо. На самом же деле ей просто срочно нужно было чем-то занять дрожащие руки. Вернувшийся Алекс наблюдал за девушками со своего места. Когда с последними фальшивыми следами зверя в заполонённой кровью палатке было покончено, брюнет вздохнул и вышел на свежий воздух. После всего произошедшего сна не было ни в одном глазу и у него, поэтому юноша прошёл к началу реки, окунул ладони в воду, смывая с рук кровь и следы земли, и умыл лицо.
Холодная вода бодрила и вселяла некоторую ясность мыслей. Некоторую – потому что ясно ему было одно: нужно убираться с этого проклятого берега, где случалось одно несчастье за другим. Не стоило навлекать на себя ещё что-то, нервы и так сдавали у каждого из них. Нужно было идти вперёд, чтобы хотя бы попытаться остаться в живых, чтобы все преодолеть и доказать самому себе, что ты можешь больше…
Когда две девушки оказались у реки, он смотрел в другую сторону, с неким раздражением снимая испачканную кровью рубашку. Ночной ветер доносил до него их немногословный разговор. Сочувственно и словно виновато закрывая глаза, он поднялся со своего места и направился в палатку Мелиссы. Ему тоже необходимо было чем-то занять себя.
Вернулся он со сменной одеждой и сухим пледом, иначе и без того простуженная Мелисса могла совсем загнуться. Амалия приняла вещи из его рук без лишних вопросов, только жестом попросила отвернуться, переодевая девушку, как маленького ребёнка, и закутывая её в новый плед. Промокший же лёг под ноги босой девушке. В стороне незаметно сгорела до тла его рубашка, удивительным образом не оставив ни следа на земле.
– Просто живи дальше, – вновь повторила рыжая, медленно опускаясь на плед вместе с Мелиссой, – и однажды ты снова улыбнёшься. Я знаю, каково это – терять дорогих сердцу людей в одночасье. Но время лечит. Жизнь лечит… Что бы ни произошло там – забудь. Уйдём отсюда, и всё останется позади. Все останутся позади. Джеймс, Эмили, Лео… По крайней мере им не испытать той боли, что осталась нам. Но именно она делает нас живыми, – Мелисса не спорила. Она ещё долго слушала Амалию, постепенно согреваясь, пока, наконец, не уснула, истощённая событиями дня и ночи.
Она спала прямо сидя, склонив голову Амалии на плечо, а чуть позже мягко сползла ей на колени. Рыжая не противилась. Опустив свои золотистые ресницы, девушка в который раз за ночь сжала губы, только теперь они подрагивали. По щеке её незаметно проскользнула слеза. Вздохнув, рядом с ней опустился Алекс. Некоторое время они просто молчали, сидя вдвоём и глядя на лунную дорожку, дрожавшую на реке.
– И каково это – терять дорогих тебе людей? – вдруг, наконец, негромко спросил он, нарушая затянувшееся молчание. Амалия повернула к нему лицо, но гордый профиль молодого человека по-прежнему был обращён к реке.
– Больно, страшно и всегда неожиданно… Но все это только слова, пока не испытаешь сам, – склонив голову, произнесла девушка, глядя на тревожное даже во сне лицо Мелиссы.
– Моя мать умерла, когда родилась младшая сестра, – ещё тише произнёс он, едва уловимо улыбаясь, насмехаясь над собой. – Ничто не предвещало беды, её просто не стало. А у сестры её глаза, её улыбка и даже голос… Мы не виделись несколько лет. И, вполне возможно, не увидимся вновь.
– Мне жаль, – едва слышно произнесла Амалия. Было в его голосе что-то такое, что заставляло мурашки бежать вниз по спине и сжиматься сердце. Он мог улыбаться, но в глазах затаилась печаль, чувство вины. Ей, конечно, было не понять каково это – иметь братьев или сестёр. Она была одна всю свою осознанную жизнь. – Позвони ей, когда вернёшься. Это ведь так просто. Я бы тоже позвонила, если бы было кому… – девушка вздохнула, и снова слезы против воли потекли из её глаз. Амалия поспешила стереть их с лица, прикрыла губы кончиками пальцев. Ветер мягко трепал её красивые волосы, остужал лицо. Жизнь продолжалась. Что бы ни произошло, жизнь продолжается.
– Не плачь, бестолочь, – велел Алекс в своём уже привычном издевательско-насмешливом стиле, но голос его звучал достаточно мягко, чтобы не обидеться. Амалия вообще привыкала к нему, она сама не знала почему. Но она постепенно начинала его понимать, проникалась тем, что было скрыто ото всех остальных за красивым лицом и роковой усмешкой, этими непроницаемыми ангельски-светлыми глазами. Он мог довести её до лютой ненависти и успокоить уже через мгновение, и она тоже это могла.