Страница 4 из 100
Герцог Арвиаль прибыл ближе к обеду. Я успела просмотреть бумаги на дом и небольшое поместье за городом, проконсультироваться у старого юриста, хорошего друга моей матери. Она когда-то встречалась с его сыном, но вышла замуж за моего отца, на свою беду. Покинутый жених через год удачно женился и сейчас благоденствует с семьей. Старый юрист, несмотря на размолвку сына и моей матери, продолжал отечески к ней относиться. Вот и сейчас, осмотрев бумаги, предложил более подходящий вариант, а так же путь, если вдруг герцог откажется.
Еще до того, как герцог вошел в дом, Жанна предупредила меня о его приезде. Я спешно спустилась в фойе, но он уже вошел. Это был очень красивый мужчина лет 30 - 33-х. Черные вьющиеся волосы были распущены и ниспадали до лопаток. Огромные острые черные глаза пронизывали как шпага хорошего воина. При этом длиннющие черные ресницы вызвали бы зависть у любой современной модницы с таким наращенным добром. Самое удивительное было то, что обычно люди с черным цветом глаз и волос имеют смуглую кожу, но герцог Арвиаль обладал безупречной белой кожей, хотя, по словам юриста, он был тот еще вояка. Просто удивительно. Сердце как-то по-особенному екнуло, но это, явно, не мои чувства. Мужчина хорош, но я всегда настороженно относилась к красавчикам.
Я не успела даже открыть рот, чтобы поприветствовать гостя, как забежали дети, бегавшие в саду, и, испуганно воззрившись на него, прижались с обеих сторон ко мне. Положила руки на их спинки, прижимая детей к себе и, слегка поклонившись, любезно приветствовала:
- Доброе утро, Ваша Светлость.
Герцог внимательно с брезгливостью осмотрел наш холл. Недостаток виднелся на всем: старые потертые оттоманки и напольные ковры, выцветшие портьеры, поцарапанный пол и скрипучие двери. Сколько не мой, а старое оно и есть старое. Он сморщил нос и посмотрел на нас со смесью жалости и пренебрежения. Да, мы птицы не его полета. Я осторожно шепнула детям поклониться и бежать в сад. Они беспрекословно выполнили мою просьбу и оставили нас вдвоем. Герцог Арвиаль, наконец, ответил сквозь зубы:
- Доброе утро, мадемуазель. Мы можем поговорить?
Я согласно кивнула головой и жестом попросила его следовать за мной, направляясь к кабинету:
- Прошу Вас, Ваша Светлость, за мной. – По дороге попросила принести бокал и лучшее вино с фруктами.
Удобно расположившись в кресле напротив моего стола, герцог вначале насмешливо рассматривал обстановку, потом его взгляд переключился на меня, усевшуюся в кресло за рабочим столом. Ничего плохого он не делал, просто молча и в упор наблюдал за мной – эмоциями, движениями, тихими приказами, которые я отдавала лакею, пока последний ставил на стол графин с вином и фрукты. От его взгляда я не находила себе места, хоть внешне это никак и не показывала. Как только дверь захлопнулась за слугой, герцог отпил из бокала и спросил:
- Мадемуазель Сесиль, как Вы собираетесь оплачивать долг отца?
- Также, Ваша Светлость, как и весь прошлый год. – Брови мужчины от удивления поползли вверх. Для меня это стало поистине наградой за все эти разглядывания, хоть и не я это делала. Глазками-то основное не увидеть, Ваше Напыщенное Индюшество! Сесиль – большая умничка, что могла хоть как-то оплачивать долги отца. Теперь и мне предстоит разобраться, как она это платила, и делать самой, иначе не видать нам дома и поместья.
- Не говорите только, что это Вы оплачивали долг все это время! – Пожала плечами:
- Хорошо, не буду об этом говорить, но этого факта не отменить.
- Хм-м, интересно! – он отпил из бокала, склонил голову набок и стал вновь сканировать меня, но уже с интересом, а не с прежним презрением, барабаня тонкими пальцами по деревянному подлокотнику кресла, потом вдруг выдал. – Никогда бы не подумал, что ребенок, тем более девочка, может работать со счетами, знает приход-расход и ведет дом.
На его слова ответила вежливой улыбкой, хотя хотелось рыкнуть от души:
- Знаете, не я такая, жизнь такая, всему научишься, а не захочешь, она же заставит. Меня всему научила мама. Она сама занималась домом и бумагами, когда выгнала экономку за воровство (о связи последней с отцом умолчала, но мне казалось, об этом герцог был осведомлен не хуже нас, семьи). Во время болезни она вынужденно передала дела дома мне, а потом и финансовую отчетность поместья, - холодно ответствовала я. Герцог Арвиаль понял по моему голосу, что мне неприятно вспоминать прошедшее, тем более неприятности связанные с отцом. Поэтому он удовлетворенно качнул головой, допил бокал вина, отставил его и, вставая с кресла, заявил:
- Хорошо. Если Вы поручаетесь, что и дальше будете выплачивать долг без задержки, то вопросов у меня к Вам не возникнет. А сейчас позвольте, графиня, откланяться.
О-оо, ко мне впервые обратились не как к ребенку, а как к взрослой, это прогресс! Я кивнула и тоже встала, чтобы проводить гостя к выходу.
Только после ухода Его Светлости я поняла, насколько была напряжена. От этого мышцы сводило судорогой. Еле дошла в свою спальню и рухнула в кресло. Меня начала бить нервная дрожь. Еле-еле стала успокаиваться. Пришлось даже выпить успокоительное.
Расслабленно разглядывала свое жилище. Да-а, Сесиль жила как послушница. Здесь, как говорят современные ее последователи, минимализм. Как-то необычно для юной девушки. Мой взгляд упал на небольшое трюмо. Из него выглядывал краешек яркой тряпочки или бумаги. Удивилась. За последние сутки я успела осмотреть гардероб и все принадлежащее Сесиль, но у нее ничего яркого отродясь не водилось. По словам слуг (подслушала), она отказалась от детства с тех пор как умерла мать. Все вещи были практичных недетских цветов: серого, черного, темно-синего, темно-зеленого. Все платья однотонные, глухие, без украшений, сказала бы даже монашеские. Странные вещи для молодой девушки. И, наконец, я нахожу что-то яркое. С любопытством наклонилась, чтобы рассмотреть. Из щели выглядывал маленький кончик ярко-красной ленты. Потянула за него, но он не поддался, прищемленный дверцей. Пощупала замок. В голове мелькнула картинка: ваза на туалетном столике, в ней ключ. Достала и вновь полезла под трюмо. Ключик с легкостью открыл потайную дверцу. В небольшой нише своеобразного сейфа лежал тетрадь в твердом переплете. Подхватив ее, я вновь заперла потайное местечко и села кровать. Почему-то с дрожью в сердце открыла первую страницу, и по распределению на месяцы поняла, что это дневник Сесиль. Не в моем обычае совать нос в чужую жизнь, но не зря же мне показали этого «свидетеля» жизни девушки. Решила дождаться вечера, чтобы спокойно все прочесть.