Жена Нелюбимого

С момента моей свадьбы пошел месяц. «Медовый месяц» - как называют это время для большинства молодожен. Ведь первый месяц это тот период, когда любовь еще бурная, страстная, пылкая, а лодка совместной жизни еще не разбилась о берега повседневности. Одним словом, для большинства молодоженов это должен быть месяц безграничного счастья. И я не была исключением. Правда, отнюдь не по общепринятым причинам. Моя радость состояла в том, что почти весь первый месяц после брака я не видела своего мужа. Господин Бернард поселил меня в специально снятом доме, а сам, практически сразу после бракосочетания, даже не отобедав с семьей, уехал по делам на далекий север. Я была этому несказанно рада. В отъезде муж не писал мне, но моя тетка периодически высылала ему счета. Большинство из них – свои личные. Но мудрено подделанные так, будто они за вещи, купленные для «молодой жены». Все счета были исправно оплачены. Я не жаловалась. К тому моменту мне было все равно. И, хоть мне и перепала часть красивых платьев, перчаток, туфель и шляпок, но это ничто по сравнению с тем, как подправила себя моя тетушка.

Впрочем, я не особо возражала. Как я уже сказала, мне было практически все равно. В моих глазах, жизнь моя закончилась, даже не успев начаться. Я стала официальной рабой человека, которому никогда не смотрела в глаза. И, что даже хуже, я была замужем ни разу до того не полюбив. Во всех любовных романах, почитаемых посетительницами моей тетушки, молодая красавица, выдаваемая за старика, обязательно должна иметь конюха в запасе. Красивого, любящего конюха. Я же, за всю свою жизнь, ни разу не влюблялась. Этого не произошло не от холодности души. О нет. Я была бы рада улететь на крыльях грез, но увы…Мой отчим умер, когда мне было тринадцать лет. И с тех самых пор на плечи мои легла куча забот. Помощь по дому. В аптеке. Младшие братья и сестры. Мне было некогда искать любовь. Более того, мне было не с кем ее искать. Весь город знал: мы утопаем в долгах. Матушка слишком добра и отдает слишком много лекарств в кредит. А долги мало кто возвращал. По крайней мере нам. Мы прогорали. И никто, абсолютно никто не хотел водиться с семьей утопающих. К тому же, в поисках личного счастья мне никак не помогала репутация старшего брата. Впрочем, об этом чуть позже...

А на момент моего замужества я имела то, что имела: нелюбимый муж и никакого просвета на горизонте.

Примерно через две недели после замужества ко мне пожаловал странный гость. Высокий и худой, словно палка, он представлял собой несуразное подобие человека. Скорее манекен, на которые повесили несоразмерное пальто со слишком длинными рукавами.

-Что вам нужно? – спросила я, напрочь позабыв все аспекты приличия.

Мы стояли на пороге снятого для меня дома, и гость мой, не снимая черных очков, и даже не опуская головы, чтобы взглянуть на меня( а он был невероятно высок) спросил:

-Вы госпожа Бернард?

С секунду я не знала, что ему ответить. К своему новому имени, так же как и к статусу замужней дамы, я еще не привыкла. Но моя тетушка – почти постоянная гостья в моем доме – поспешила на помощь.

-Да, это она, - с важностью сказала та, - А чего вы изволите?

-Меня зовут Сомар, - ответил незнакомец, - Я приехал по заказу господина Бернарда.

-По заказу? – пробормотала я.

Я снова оглядела великана. Это был мрачный тип. Смуглая кожа. Впавшие скулы. Синяки вокруг глаз. Зачем мой муж послал ко мне этого человека?

-Что вам нужно от меня? – начала было я, но тетя моя меня перебила.

-Проходите-проходите, - сказала она, - В этом доме всегда рады гостям господина Бернарда.

На это я не смогла сказать ничего. Ведь дом оплачивал мой супруг.

Сомар пошел мимо меня в прихожую, снял свое темное пальто, и мы с тетей дружно ахнули. Длинные, слишком длинные рукава пальто скрывали руки нашего гостя. А руки эти…Ни я, ни даже тетя никогда не видели таких рук. Слишком короткие для мужчины, они едва доходили до пояса, и почти одну треть длинны руки составляли пальцы. Худые, костлявые, напоминающие ножки водяного жука.

-Рас-располагайтесь, - побормотала тетя, - Я принесу чаю.

И она убежала в спасительную тьму кухни.

Я же осталась один на один с гостем.

-Что вам от меня нужно? – снова повторила я свой вопрос.

-Господин Бернард прислал меня сделать ваш портрет, - ответил Сомар.

Такого я точно не ожидала.

-Мой портрет? – повторила я.

Но Сомар не стал отвечать второй раз. Вместо он уже прошел в небольшую комнату, служащую нам гостиной, и начал передвигать в ней мебель.

Я молча последовала за ним.

Примерно час я следила за тем, как Сомар передвигает стулья и кушетки. Открывает и закрывает занавески. Включает и выключает свет.

Наконец, «художник» коротко кивнул и, подойдя ко мне, взял за руку и подвел к табуретке, стоящей возле камина.

-Сюда, - то ли приказал, то ли попросил он.

Я послушно села.

Сомар достал из своего безразмерного пальто бумагу, краски и какой-то странный черный порошок. Сначала, я не поняла, что это. И лишь потом…

Сомар не пользовался ни карандашом, ни кистью. Он рисовал своими длинными пальцами. Для грифельных линий он окунал тонкий ноготь в специальный порошок, разбавленный с водой, слои же красок он наносил подушечками пальцев.

От всего этого мне становилось жутко. Совсем не по себе. Хотелось вырваться, бежать, но куда?

За все те часы, что Сомар рисовал меня, никто: ни тетя, ни мама, ни даже младшие дети, не зашли проведать нас. Всем было страшно и неуютно от одного вида этого человека. Что же до меня, то похоже моя семья похоронила меня еще в день моей свадьбы.