Жена Нелюбимого

Моя жизнь в Колд Вест стала входить в русло. В какой-то момент я осознала, что нет более вокруг мамы, и малышей. Что я не нужна никому, но, вместе с тем, я никому ничего больше не должна. У меня возникла масса свободного времени. Я много читала. Практиковалась в своих маленьких, подзабытых талантах: потихоньку начала рисовать.

У моего мужа была любимая комната – «хранилище ценностей», как я ее называла.

Это была большая красивая комната, находящаяся на первом этаже дома. Огромные окна ее были устремлены в розовый сад. Между ними стояли статные мраморные колонны. Другую стену украшали зеркала, создавая эффект неограниченного пространства. Хрустальная люстра свисала с потолка сотнями кристаллов, но самым главным было не это.

Да, мой муж любил красивые вещи. И это – правда… Наборный столик из дорогих пород дерева. Кресла, созданные из цельных кореньев, но обработанные столь искусно, что можно было посчитать это дерево за камень. Китайские вазы. Редкие цветы в горшках. Картины известных художников. Скульптуры обнаженных женщин, выглядевших будто они живые. В эту комнату мой муж ставил большую часть своих «сокровищ». Попав туда впервые, мне показалось, будто я на причудливой барахолке для богачей. Так много всего находилось в этой большой зале. Но очень скоро я привыкла. Господина Бенарда часто не было дома, и комната превратилась в излюбленное место моего пребывания. Сначала я, словно в музее, разглядывала предметы. Но позже, когда я знала каждое из сокровищ, я просто садилась в огромное кресло, развернутое к окну, и смотрела на мертвый зимний сад. Чудовище из роз не перестало пугать меня, но я с неким волнением ждала его пробуждения весной.

Господин Бернард очень скоро узнал об этом моем пристрастии, но отказывать мне в нем не стал. Напротив, если он оказывался дома в те часы, что я проводила в «комнате сокровищ», он молча садился в соседнее кресло, и мы об наблюдали за тишиной сада. Это было единственное времяпровождение, которое я разделяла со своим мужем.

Иногда, конечно, в дом приезжали гости – коллеги и деловые партнеры моего мужа. Но никогда – одни и те же лица. И очень скоро я научилась относиться к таким людям так же, как и они относились ко мне – абсолютно формально.

Однако, в один из таких визитов произошло странное происшествие.

 

В тот вечер к нам приезжал господин Трэвор. Это был сухой, абсолютно лысый старик, давно работающий с моим мужем. Со мной он, в отличие от многих других «коллег» господина Бернарда, обращался хорошо. Даже немного по-отцовски, и мне было приятно его общество. После ужина мужчины удалились в кабинет – решать свои дела, а я, распрощавшись с ними, направилась к себе в комнату. Там я сняла платье, украшения, и легла в постель. Прочтя несколько глав книги, я уснула. Проснулась же я от странного ощущения, будто на меня кто-то смотрит.

Это было мерзкое, щемящее чувство. Будто бы кто-то наблюдал за мной, пока я лежала в постели. И, пусть глаза мои были закрыты, я твердо чувствовала чужое присутствие в комнате. Когда же с меня спала пелена, отделяющая реальность и мир ночных кошмаров, я открыла глаза, но в комнате никогда не было. Я встала. Зажгла свечу. Огляделась вокруг.

Все было так, как я это и оставила. Однако ощущение того, что за мною кто-то следил не оставляло меня.

Больше той ночью я не уснула.

Утром, за завтраком, я спросила мужа, не оставался ли на ночь в поместье наш гость.

Господин Бернард посмотрел на меня так, будто бы впервые видел (столь редко мы разговаривали), и ответил, что Трэвор уехал поздней ночью, не желая опоздать на утренний поезд в столицу.

На этом наш разговор закончился. И все же, я могла поклясться, что ночью в моей комнате кто-то был. И это не давало мне покоя.

 

После той ночи я завела себе маленькую собачку-корги. Фрея, как я ее назвала. Муж мой отнесся к новому домочадцу практически так же, как и ко мне: спокойно, без интереса. Иногда Фрейе перепадала кость с его стола. Днем мы с Фрейей гуляли по парку, а по вечерам она спала в моих ногах. Так, в маленьком лохматом существе на низеньких ножках, я, никогда ранее не испытывающая любви к животным, обрела истинного друга.

Ближе к весне я решила заняться розовым садом.

Осведомившись у экономки, я узнала, что в Колд Вест вот уже несколько лет нет садовника.

-Отчего же? – спросила я, наблюдая из окна за пока еще спящим колючим зверем.

Та лишь пожала плечами. Злая, холодная женщина. Возможно, она так и не приняла меня как хозяйку дома. А может она действительно не знала, почему у моего мужа такие причуды.

Вечером, за ужином, я спросила господина Бернарда не будет ли он против такого моего времяпровождения.

Мой муж отложил свои столовые приборы и устремил на меня взгляд своих мутных глаз.

-Вы разбираетесь в розах? – спросил он меня.

-Нет, - честно ответила я.

-Тогда, может, вы просто отличный садовод?

Я помотала головой.

-Возле дома вашей тетушки, откуда я вас забрал, я не заметил ни одной клумбы…

Голос супруга был спокойный, но, между тем, ледяной. В нем сквозили пренебрежение и злость.

-Так вы против? – прервала я господина Бернарда.

-Отчего же? – рассмеялся тот, - Делайте что хотите.

Внутри меня все кипело негодованием. Мерзкий старческий смех действовал на нервы. И все же, я не смогла заставить себя встать из-за стола.

Позже, вспоминая этот эпизод, мне было горько. Почти за восемь месяцев замужества господин Бернард сумел отлично меня выдрессировать, при том не говоря мне ни слова. Более того, наш аргумент за столом, был первым нашим длинным разговором. Разве это не печально?

Наконец, наступили теплые деньки. Я закупила на воскресном рынке все, необходимое мне для работы, и, в сопровождении моей верной Фрейи, вышла в сад.