Вера в себя

3.

Вот еще один год. Осень стала такой же, как и моя жизнь. Однообразной и серой, с проблесками яркости и агрессивности тепла.  

А на улице лишь первая половина сентября. Те же лица, те же люди.

- Воронцова Станислава, - в аудиторию, где проходила вторая пара, вошел человек в строгом черном костюме, - прошу вас пройти со мной.

- Кто вы такой? – вскричал преподаватель,- Что вы себе позволяете?

- Леопольд Васильевич, в ваших же интересах, прекратить этот монолог, - и подойдя к нему, человек вручил какой-то документ.

Услышав, даже не посмотрев кто меня позвал, я словно перестала видеть и дышать. А лишь пыталась понять, что же могло случиться.

Я, собрав свои тетрадки, поднялась и словно идучи на эшафот, прошла мимо своих однокурсников. Пройдя мимо преподавателя, услышала грустное, а самое главное неуместное для него: «простите… сожалею».

Вот коридор, лестница, холл. Словно зомби иду за своим кукловодом. Студенты, преподаватели с интересом рассматривали нас. В их взглядах читались немые вопросы…

- Стась, извини, но ее больше нет… - полушепотом, полу стоном проговорил Седой. И я поняла. Поняла, что последняя ниточка, что держала меня в этом мире – оборвалась. Ведь только ради ее, шла на все это. Теперь не нужно играть, не нужно прятаться. А сейчас, внутри появилась она, боль, которую я похоронила так глубоко, так надолго.

- Нет, это неправда, этого не может быть.

Мой крик был слышен на весь двор университета, гулом откликнулся о стекла окон здания. Но не было ни слез, ни стонов, был только крик. Крик беспомощности.

Ослабевшие тело, которое безвольно опустилось на асфальт, привлекло большой интерес. Я, словно сломанная кукла, сидела на коленях и бесстрастно смотрела сквозь пелену, что опустила на глаза.

И тут случилось то, чего не ожидал никто. Из тонированного джипа, что стоял поодаль, вышел человек, который подойдя ко мне, с легкостью поднял на руки, и понес к машине.

Этот момент поставил в ступор не только обитателей университета, но людей, которые слишком контрастно отличались от них. Это было больше чем признание или демонстрация. Это был вердикт.

….

- (цензура), где они? Старая дура, решилась все-таки, ведь не один раз обещала, что-то предпринять, чтобы я оставил малышку. Малышку? Ни хера себе, откуда эта лабуда? Она моя игрушка, и на этом все. Да игрушка, которая долго задержалась, да есть и другие. Да моя, но...черт… Кого Седой там тянет?

Не может быть, не уже ли «это» - она. Да, я догадывался, нет, знал, что она не выставляет себя на показ. Категорически не хочет, чтобы все знали чья она. Но так? Она всерьёз восприняла условие? А она совсем другая. Странно смотреть на нее со стороны, ведь она совсем другая. Такая…

… Он смотрел из окна автомобиля, как я без истерик и воплей шла за его начальником СБ. Как своим криком заставила остановиться всех, и как тихонечко опустилась на землю. Впервые он увидел, как у меня на лице появилось хоть какое-то чувство. Это был то ли страх, то ли боль. Ведь только он имеет право делать мне больно. Ведь это я, его малышка (даже если он и сам себе не признается), и это его боль.

…

Сколько мы провели в дороге, я не знала. Все мои мысли были связаны с мамой, что с ней случилось. Да у нее была тяжелая форма болезни, но ведь врачи давали хорошие перспективы.

- Мы куда? – мой голос, словно из трубы, прозвучал в салоне авто.

- В морг. – и все. Его коронная краткость. И глаза. Глаза, которые все время наблюдали за мной в зеркале заднего вида.

….

Спустя часа два, возле черного входа областного морга остановился черный джип. Из него вышли двое. Очень странные двое. Статный мужчина, даже со спины которого можно было уловить его властность. И я, мелкая девушка, которая словно «не из этого кино». Открыв перед мною дверь, мужчина пропустил вперед. И это выглядело совсем нормально, если бы не одно, но. Ведь это был человек, перед которым другие открывали двери. Который был всегда и во всем первый.

- Здравствуйте, Константин Вадимович, все готово, - тихо проговорил мужчина, средних лет, который появился среди коридора – примите мои соболезнования Станислава, - это он уже ко мне.

Меня хватило лишь на то, чтобы посмотреть в глаза патологоанатома, и кивнут.

- Доктор, который не доктор. – тихо прошептала я, лишний раз убеждаясь, что встреча с ним, всегда связана со смертью.

Патологоанатом промолчал, лишь про себя отметил, наверное, что для подобной ситуации, моя реакция, является более, чем странной. Хотя если бы был выбор в морг или с этим, многие (даже он) выбрали б морг.

Проведя нас, он оставил их возле прозекторной, а сам удалился. Тихо войдя в комнату, две пары глаз были обращены на один из столов, на котором лежало накрытое тело.

Со другой стороны комнаты снова показался врач.

- Готовы?