Страница 36 из 86
Какое-то время Гамильтон стоял молча, и я уже собиралась возмутиться, как он выдохнул:
- Я был ослеплен вами.
Герцог Аберкорн попал под чары любви из-за одной только внешности? В это верилось с трудом.
Он обернулся, и глядя в мое недоверчивое лицо, продолжил:
- Это правда. Должно быть, вы сами догадались, что впервые я вас увидел на своих землях. Я никогда не увлекался дебютантками и всегда обходил стороной это общество. А потом я встретил вас.
С каждым словом Гамильтона мои глаза увеличивались в размере. Слушать такие речи из его уст было чем-то невероятным. Даже будучи женихом, он не отличался таким красноречием.
- Ваши красно-рыжие волосы развевались, словно языки пламени. Это было поистине завораживающим зрелищем. То, как вы всегда прямо держали спину, как срывали с головы шляпку, как раскидывали по плечам густые пряди… Манило меня. Каждое ваше движение волновало мой разум. Я чувствовал в вас свободу, неукротимость, что-то такое, что даже не поддается описанию. Я захотел вас.
Я завороженно слушала Гамильтона и не могла ничего произнести. Язык словно прирос к небу. Это ли лорд Гамильтон? Его признание было таким…интимным.
- Но я глубоко заблуждался, надеясь за внешней красотой обнаружить красоту внутреннюю. Я совершил ошибку.
- Простите?
Слишком сильный контраст последней фразы вызвал во мне неприятное недоумение.
- При близком рассмотрении вы показались мне поверхностной, заносчивой, равнодушной и зацикленной на себе особой. Однако я списывал эти качества на наше недолгое знакомство. Но случившееся тогда в грозу все для меня прояснило.
- Вы меня напугали.
Прозвучало как слабая попытка защититься. С какой стати я должна перед ним оправдываться? Мне же все равно, что он обо мне думает.
- Я не о вашей нелестной характеристике, прозвучавшей в мою сторону. Вы бросили погибать несчастное животное, свою лошадь в одиночестве.
Я почувствовала, как кровь отхлынула от моих щек, а руки похолодели.
- Вы полагаете, я намеренно ее оставила? – вкрадчиво спросила я. Чуть ли не прошептала.
- Я уверен в этом, - Гамильтон холодно на меня взглянул, - Вы и подобные вам люди, прежде всего цените только собственный комфорт и свою пустую жизнь, в которой нет места для заботы, самоотверженности, дружбы и любви.
Высокомерный, несносный, надменный! Как же я его не выношу! Он может поносить меня какими угодно словами, но он не смеет заявлять мне в лицо, будто я не любила Дэйзи, а потому бесчеловечно бросила ее умирать!
Я вскочила со своего места:
- Вы! Да как вы… Кто дал вам право заявлять, будто бы я оставила Дэйзи как ставшей ненужную вещь?! Что вы знаете о моих чувствах? Я искала помощи! А встретила вас! Я заблудилась! Я искала Дэйзи…искала и искала…
Я начала задыхаться, слезы потекли по щекам, казалось из меня выходили все переживания минувших лет.
- Это из-за меня… Она из-за меня погибла…, - я закрыла лицо руками, сотрясаясь от рыданий и тяжелого осознания вины, которое всегда витало на самом краю, и до которого я боялась дотронуться, - Я виновата… Если бы я не поскакала на прогулку в тот день… Если бы не отдалялась от дома…
Я продолжала рыдать, не заботясь о том, как я выгляжу со стороны. Мне было все равно. Тщательно запертые чувства наконец вышли наружу, и я была полностью поглощена своим горем.
Я почувствовала, как руки Гамильтона обхватывают меня за плечи и прижимают к себе. Почему-то от этой попытки утешения мне стало еще горше. Этот человек был виновником моего состояния, но у меня не получалось на него злиться.
- Простите.
Где-то над головой прозвучал глухой голос Гамильтона. В нем чувствовалось раскаяние и сожаление о случившемся. Одной рукой герцог гладил меня по спине, помогая мне немного успокоиться и прийти в себя.
- Мне стыдно, что я судил неверно и расстроил вас.
- Вы лжете, - пропищала я, захлебываясь соленым потоком, - вы только что назвали меня бессердечной, пустой, эгоистичной… Вам меня совсем не жаль.
- Мне действительно было неизвестно о ваших чувствах. Мое поведение оставляет желать лучшего. Пожалуйста, не плачьте.
Я не понимала, что со мной не так. Но мне очень хотелось верить его словам. Хотелось чувствовать эту защиту его теплых, твердых рук. Но вскоре Гамильтон отстранился, чтобы предложить мне свой белоснежный платок.
- Спасибо, - выдохнула я и слегка отвернулась в сторону. Ко мне вернулось чувство неловкости, что герцог стал свидетелем моего неказистого вида. Боюсь представить, что я бы сейчас увидела в зеркале!
- Я оставлю вас в одиночестве, чтобы вы могли вернуть себе душевное равновесие. Не буду вас смущать. Всего доброго.