Страница 64 из 74
Я выпрямился в кресле. Напрягся. Можно сказать, сделал стойку, как охотничья собака, почуявшая добычу. Даже закрыл глаза, чтобы лучше сосредоточиться. Нет, теперь угроза заснуть надо мной не висела.
Любопытно устроен мозг человека, умеющего думать. Мы не в состоянии думать обо всем одновременно. К сожалению или к счастью, уж не знаю. Но можно научить себя держать всю нужную информацию под контролем, в строгой организованности. Представьте себе аккуратные ряды полочек, на каждой из которых лежит тот или иной факт. Факты не путаются, не смешиваются между собой и, разумеется, никуда не теряются. Они просто ждут своего часа.
Мимо этих полочек идет поток информации. Либо непосредственно извне, либо переработанный мыслительным процессом. И когда в этом потоке встречается тот или иной ингредиент… Нужный факт прекращает мирно лежать на своей полочке и подает отчетливый звуковой сигнал. Вот тут уже от человека зависит, услышит он его или нет. Обратит внимание или проигнорирует. Правильно идентифицирует или досадливо поморщится, так и не разобрав, что же там свербело у него в мозгу.
Я и услышал, и внимание обратил. Сейчас я как раз находился на этапе идентификации. Содержимое желудка невинно убиенного геолога Ханаса. Поначалу я не видел в нем ничего необычного… ну, кроме цианистого калия, само собой. Принимал лекарство незадолго до смерти, так что такого. Нет, я проверил, конечно, форма выпуска — таблетки, да и вкус нейтральный. То есть, ни о каком подмешивании яда в лекарство говорить не приходилось. Вот я и засунул этот фактик на полочку.
А теперь… Я открыл сначала глаза, потом материалы дела. Еще раз внимательно ознакомился с содержимым желудка жертвы. Потом залез в энциклопедию и вычитал состав того препарата. Ага, как я и предполагал, ничего удивительного…
Подумав, я вызвал Мануона.
— Я не отвлек вас от приема пищи, коллега Мануон? — вежливо спросил я.
Шаачанец включил видеорежим. Находился он, судя по всему, в своей машине. Обстановкой помещение поразительно напоминало кают-компанию. Только цветовая гамма немного отличалась. Пол не попал в поле зрения, а стены были скорее зеленоватыми.
— Нет, коллега Руслан, я уже пообедал. Надеюсь, вы тоже?
— Да, благодарю вас, — скороговоркой сказал я. — Коллега Мануон, мне нужна ваша помощь.
— Буду рад помочь.
— Скажите, коллега Мануон, вы… то есть, шаачанцы пользуетесь медикаментозными препаратами?
— Только когда болеем, — с серьезным видом ответил Мануон.
Юмор, это хорошо. Только сейчас не до него.
— Исключительно вашими, шаачанскими, препаратами или возможны исключения?
Мануон облизнулся.
— Мне сложно ответить, коллега Руслан. Я не владею этой информацией в полном объеме. Я лично никогда не пользовался медикаментами Чужих. Просто никогда не возникала такая необходимость. Но какого-то табу у нас нет. Естественно, чужой препарат может быть несовместимым с нашим организмом…
— Это понятно, — перебил я. — Я говорю про те случаи, когда несовместимости нет, и действие препарата вызовет именно ожидаемые последствия.
Мануон подумал.
— Тогда, полагаю, почему бы и нет?
— А если лекарство растительного происхождения? — вкрадчиво спросил я.
— Лекарство? Растительного происхождения?!
По-моему, Мануон был глубоко шокирован самим фактом существования таких лекарств. И это уже само по себе было ответом на мой вопрос… Но я все-таки добил коллегу.
— Именно. Причем, сделанное из травы. Зеленой, — с какой-то садисткой радостью уточнил я.
— Это исключено, — твердо отрезал Мануон.
— Сама-то таблетка белая, — уточнил на всякий случай я. — Но сделана она…
— Исключено, — повторил сержант. — Шаачанец не будет глотать ничего, сделанное из травы.
— Благодарю, коллега Мануон, — сказал я и отключился, не дожидаясь возможных вопросов.
Некогда. Некогда. Работа пошла…
Сначала я снова потянулся было к коммуникатору, но передумал. Нет, этот разговор нужно проводить лично.
Я крепко взял Йоргенсена за грудки. Он сидел на кровати, поэтому у меня получалось при этом смотреть на него сверху вниз. Встать на ноги я ему не давал, нависнув над кроватью всем телом.
— Рассказывай, мерзавец, что подмешал Ханасу в кофе!
Йоргенсен попытался твердо взглянуть в мои глаза. Но быстро спрятал взгляд где-то в районе коленей.
— Я же сказал, я не буду…
— Будешь! — со всей возможной свирепостью в голосе прорычал я. — Будешь, кретин! Или я тебе расскажу! Рассказать?
Йоргенсен молчал. Из последних сил. Ладно, мы не гордые, время дороже.
— Ты! — при каждом слове я как следует встряхивал его. Сил на это уходило будь здоров… — Подсыпал! Ханасу! В кофе! Слабительное! Идиот!
Я выпустил из побелевших пальцев ткань комбинезона Йоргенсена, и тот сразу обмяк, словно держался только за счет энергии моих рук. Осыпался, вжал голову в плечи и задрожал губой.
— Я… я не хотел. Я не знал! Откуда я мог знать?! — последнюю фразу он выкрикнул почти истерично.
Сначала я не понял. Потом в мозгу закопошилось что-то. И вдруг — озарение. Мне захотелось расхохотаться. Но я сдержался.