Страница 86 из 148
— С кораблем все хорошо, сэр? – спросил Молчанов, указав на экраны.
— Если бы не правки Наки, мы бы с тобой сейчас не разговаривали.
— Сэр, об этом я хотел поговорить с вами. Нака слишком много времени проводит за работой. Она еще слаба.
— Вздор. Она сильнее всех нас. Ее даже твои лекарства не одолели.
— Это так, сэр. Но ей нужен отдых. Еще есть опасность осложнений. Я рекомендовал бы не более трех часов работы в день.
Командир Стивенсон протер лысину и пожал плечами.
— Так скажи это ей. Ты врач экипажа.
— Уже сказал, сэр. Она не послушала.
Командир Стивенсон прожевал новую порцию мяса и с явным нежеланием произнес:
— Я посмотрю, что можно сделать.
— Спасибо, сэр. Ох, простите, вы же вызвали меня. А я тут со своими проблемами. Совсем забылся.
Командир Стивенсон внимательно выждал пока Молчанов договорит.
— Мне необходим отчетный сеанс.
Повисла пауза.
— Вы серьезно, сэр?
— Абсолютно. Пункт 20.1 положения о безопасности полетов. Каждый член экипажа в случае обнаружения у себя признаков психических расстройств должен немедленно доложить врачу экипажа. То есть тебе. Именно это я и собираюсь сделать.
Командир Стивенсон смотрел на него до безобразия настойчиво.
— Я знаю правила. Но как врач экипажа могу с уверенностью сказать, что каждый из нас сейчас испытывает проблемы. Еще недавно мы были на волоске смерти.
— Я написал прошение об отставке и этот разговор всего лишь формальность. Я обязан приложить заключение врача экипажа и отправлю его сегодня же в ЦУП.
Молчанова словно огрели кочергой по голове. Стивенсон же продолжал нехотя жевать мясо. Судя по всему, через силу. Даже без измерений заметно, что он сильно похудел. Худоба была его обычным состоянием, но теперь это выглядело просто угрожающе: щеки впали, острые скулы оголились, кожа на голове и лице ссохлась и покрылась прыщами.
— Сэр, — тихо обратился Молчанов. — Расскажите, что случилось.
— Я нарушил запрет об использовании связи в личных целях. Перед запуском я отправил сообщение семье.
Стивенсон загреб полную ложку мяса и опустил в рот, проглотил не прожевывая.
— Сэр, вы поступили так как поступил бы каждый.
— Я нарушил приказ! Энергии могло не хватить для запуска. Я мог погубить экипаж.
— Но не погубили.
— Я был не в состоянии принимать взвешенные решения, — он прервался, стараясь успокоить самого себя. — Я не позволил отключить Наку. Если бы не ее воля к жизни, мы бы... Я должен понести наказание. Начинай сеанс.
Молчанов кивнул и включил запись диктофона. Он наговорил стандартное предисловие и задал командиру несколько уточняющих вопросов о его личности. Стивенсон отвечал очень серьезно, иногда говорил сходу, а иногда долго думал прежде чем произнести хоть слово.
— Вы осознавали последствия своих действий? — спрашивал Молчанов.
— Да, осознавал, — отвечал Стивенсон, выпрямив спину, словно на экзамене.
— Тогда почему вы пошли на это?
— Я не верил в успех запуска.
— Вы считали, что экипаж погибнет?
— Да.
— Если бы кто—то из экипажа обратился к вам с просьбой отправить сообщение его семье. Вы бы дали разрешение?
Вопрос заставил Стивенсона задуматься.
— Нет. Это против правил.
— Тогда почему вы дали разрешение себе?
— Я проявил слабость. Недостойную для командира.
— Есть ли другие причины, по которым вы хотите подать в отставку?
Стивенсон молчал несколько секунд, собираясь с мыслями.
— Нет.
Ответ не звучал уверенно.
— Вы любите свою семью?
— Конечно.
— Что вы сказали им в сообщении?
Стивенсон посмотрел вдруг на Молчанова и в его взгляде читалось недовольство.
— Это не относиться к делу.
— Это поможет мне прояснить ваши мотивы, проверить наличие аффекта и оценить психоэмоциональное состояние. Это непременные атрибуты заключения.
Командир Стивенсон задумался.
— Я попросил прощения.
— За что?