Космос. Марс

— Если бы не ты она погибла.

Молчанов неуверенно пожал плечами. Он ни разу не задавался этим вопросом, даже мысли такой не возникало.

— Ты должен заботиться о живых пока мы не запустим реактор. Потом сможешь забрать своего искусственного друга.

Стивенсон отвернулся к голографическому экрану. Молчанов придвинулся ближе и вывел на экран схему корабля.

— При запуске реактора, излишки плазмы выводятся через эти сопла, так?

Командир Стивенсон прищурился и смотрел на схему неоправданно долго.

— Так, — наконец, ответил он.

Молчанов провел пальцем в сторону по направлению выброса горячей плазмы.

— Внешняя площадка лаборатории находиться в радиусе термического воздействия.

Молчанов обрисовал круг. Вышло нечто наподобие гриба ядерного взрыва. Стивенсон нахмурился, затем тыкнул пальцем в центр гриба, проткнув виртуальный экран насквозь. Убрав палец, он с интересом посмотрел на него, прищурился и взглянул на Молчанова.

— Площадка сделана из жаропрочных материалов.

— Да, но не Блоп, — с сожалением ответил Молчанов.

Стивенсон собирался возразить, но Молчанов опередил:

— Я провел расчеты. Вот.

Стивенсон взглянул на мгновение в расчеты.

— Мне жаль. Решение я принял.

Молчанов выдержал несколько секунд паузы.

— Позвольте, я сам заберу его.

— Кого? — внимание Стивенсона уже переключилось на изучение данных телеметрии.

— Блопа.

Командир Стивенсон обернулся всем телом. На этот раз усталость в его глазах сменилась на удивление и скепсис.

— Ты хочешь выйти в открытый космос после того, что пережил?

— Я полностью здоров.

Лицо Стивенсона перекосилось, словно ему предстояло объяснить ребенку откуда берутся дети.

— Здоров, — повторил Стивенсон. — А как же твоя рука?

— Кистью я могу управлять. Работа плевая, я справлюсь и одной.

Для верности Молчанов показательно пошевелил пальцами, сжал и разжал кулак. Боль была невыносимой, но он не подал вида.

— В таком состоянии я не имею права пустить тебя в одиночку.

Молчанов радостно улыбнулся.

— Вместе мы справимся вдвое быстрее, сэр.

— По инструкции, я могу покинуть корабль только в случае чп, а это не чп. Ивана я тоже не могу отпустить, он по горло в работе.

Стивенсон закончил говорить на жалостливой нотке.

— Со мной может пойти доктор Пател.

— Доктор Пател, конечно, много сделал для космонавтики, но в плане практики он не опытен. Ты сам говорил, что его физическое состояние оставляет желать лучшего.

— Здоровье доктора Патела не улучшится ни завтра, ни через год. Ему все равно придётся надеть скафандр и выйти из корабля. И как врач, я уверен, что лишняя тренировка ему пойдет только на пользу.

Командир Стивенсон какое—то время переваривал сказанное.

— Я не буду ему приказывать.

Молчанов протянул ему руку. Стивенсон ответил крепким рукопожатием.

— Спасибо, сэр.

— Сделай так, чтобы я не пожалел об этом решении.

— Непременно, сэр.

На сцепленные в рукопожатии ладони, командир Стивенсон опустил вторую ладонь. Неожиданное панибратство смутило Молчанова.

— Ты хорошо справляешься.

— Да, сэр. Вы уже говорили.

— Да, — Стивенсон убрал руки. Во взгляде его появилось странное, едва читаемое беспокойство. — Не обращай внимания, забылся.

После того как Молчанов вернул Наку в лабораторию доктора Патела, последний стал появляться там все реже. На этот раз Молчанову удалось застать доктора. Они кивнули друг другу в знак приветствия. Молчанов направился к столу своей пациентки. Окруженная кучей проводков и трубок, с перебинтованными руками и головой, Нака выглядела совершенно беззащитной.

Заключение Омара Дюпре звучало, как приговор: пока отек мозга сохраняется выводить ее из комы категорически запрещается. Мозг девушки не готов очнуться, а если это случиться, той Наки, что знал Молчанов может не быть в этом теле. Несмотря на все Молчанов был уверен — Нака продолжала бороться. Она сильная, очень сильная.

Молчанов сверился с перечнем препаратов из списка Омара Дюпре и поставил несколько инъекций.