Космос. Марс

Ричард Пател поглядел на Покровского с жалостью.

— Иван, оставь доктора Патела, — обратился командир Стивенсон.

— Нет, нет, я не собираюсь ничего доказывать доку. Когда—нибудь он сам поймет, что грехи перед самой смертью отмывать поздно. С душой нужно примириться при жизни.

— Обойдусь.

— Вы, ученые, вечно считаете себя умнее других.

— Это легко подтвердить независимым исследованием.

— Вера необходима человеку, — не унимался Покровский. — В мире столько зла, только вера учит хоть чему—то хорошему. Не будет веры, не останется последнего барьера.

— Сначала верующие говорили, что бог сидит на небесах, мы поднялись туда и не нашли ничего кроме облаков. Потом верующие сказали, что бог еще выше. Но и там мы его не нашли. Сегодня мы можем смотреть вглубь на миллиарды световых лет, но и там нет и намека на существование бога, никаких косвенных доказательств.

Покровский улыбнулся.

— Вы смотрите глазами, думаете, что бог — это сущность с руками и ногами, но это не так. Бог не осязаем и не видим, он внутри каждого человека. И если вера крепка, его можно почувствовать.

— Каждый раз вы придумаете что—нибудь новое. И это ваше дело, только не лезьте с вашими фантазиями к нам, ученым. Дайте спокойно работать и делать жизнь людей лучше.

Покровский поднял руки над головой и зааплодировал.

— Ученый заговорил о высоком, — Покровский изобразил пальцами двух рук кавычки. — А не по вашей ли вине пол мира в руинах лежит?

— Мы не развязывали войн.

— Как всегда не видите дальше своих интегралов. Ваш хваленный ядерный синтез. Ага, свободная энергия. Все будут счастливы, все будет бесплатно, — Покровский пропел последние слова, подняв голову в потолок. — Помним мы эти речушки и счастливые лица вам подобных в белых халатах.

Ричард Пател внимательно дослушал и продолжил:

— Через двадцать лет глобальное потепление сделало бы Сибирь не пригодной для жизни. Еще пятьдесят лет и жилая зона сократилась бы втрое, а через сто, загнала бы человечество под землю. Нейтральный синтез позволил сохранить планету для потомков.

Покровский ехидно кивнул.

— Сохранить для потомков... Только их скоро некому будет рожать. Пока нефть кормила весь мир, все было хорошо. Худо—бедно жили. А сейчас что? Целые народы вымирают.

— Эволюционный процесс продолжается, как и закон естественного отбора.

— Пускай подыхают слабейшие? — воскликнул Покровский.

— Люди гибнут из—за сумасшедших правителей, которых от собственной невежественности сами и поддерживают.

—Расскажите это детям Кореи, Индии, Японии. Расскажите это Наке, наконец.

Покровский указал в сторону выхода. Нака была там и с ужасом наблюдала за происходящим.

— Скажите это тем, кто сгорел в ядерном пепле, кто умирает от лучевой болезни. Африка снова вернулась в каменный век, людей открыто продают на рынках чтобы сожрать. Как долго страны смогуть платить нищенские пособия? Люди же первыми придут сажать вас на колья, потому что знают кто виноват, — Покровский тыкал пальцем в доктора Патела. — Бог создал Землю, чтобы мы пользовались ее дарами. Они давали нашим предками работу и еду. А вы решили вмешаться и разрушить замысел, и вот расплата.

Покровский окончательно сорвался на крик.

— Так, хватит, — вмешался командир Стивенсон, встав между ними. — Мы не для того здесь, чтобы обвинять друг друга в том, в чем нет нашей вины.

— Икона принадлежала моему другу. Он погиб здесь, на станции.

— Да, я знаю, — сказал командир Стивенсон с сочувствием.

Все замолчали.

— Я хотел сказать это завтра, но… — заговорил Стивенсон. — Несколько часов назад произошел коронарный выброс. Солнечный ветер достигнет нас через пятьдесят два часа. Завтра прошу отложить все дела и готовиться к перемещению в капсулу.

— Первая категория мощности. Самая слабая. Щит выдержит, — сказал Покровский.

— Мы не будем нарушать инструкцию и переждем в капсуле, — сказал Стивенсон.

В его голосе чувствовалась усталость, словно он сам отыграл концерт.

— Ты же, кэп, — Покровский откланялся и покинул модуль.

В эту ночь Молчанову приснился дед. Они играли в шахматы, и Молчанов проиграл. Как всегда.
  

***

“Ты смотрел фотографии, что я прислал? Снял из окна электропоезда” — спросил Макс.