Страница 33 из 35
Уважение, восхищение, нежность - Лиза не стала разделять их. Напротив, собрала в один пушистый клубок, пригрела в сердце, и когда они с Павлом остались, наконец, совсем наедине, женщина обняла его, мягко прильнула губами к губам, отдавая мужчине всё, чем он одарил её - восхищением, нежностью, говоря ему всем телом: они - твои.
А наутро он спросил:
- У тебя вот тут, - и он поцелуем показал, где, - родинка, как эполет... ты свела?
Лиза изумилась, потом изумилась ещё - теперь уже тому, что изумляться-то и нечему, и ответила:
- Была, да. Но сошла сама как-то... лет уже десять её нет.
А следующим утром они летели в Прагу: мать Павла жила под Дрезденом, и прежде чем ехать туда, психолог предложил Лизе три дня на "глоток красоты". Звездочея ни мгновения не перечила...
- Рифмуется Прага с Парижем, - а с небом рифмуется "выше!" и с кофием - молоко... ах, как же на сердце легко! - и Лиза засмеялась над собственной ерундой, и на ходу подхватила ладонь Павла, и качнула руками обоих, да ещё и сделала несколько шагов вприпрыжку... ну, детский сад!
А всё потому, что Прага. Людям с истончёнными нервами показана в малых дозах, ибо культурный шок даже так гарантирован. Вот Лиза и пребывала... добавьте сюда и что постоянно находилась влюблённая женщина в лучах абсолютно взаимного взгляда - есть от чего совсем не малость набекрениться соображению?
Но Павел и чуял Лизу, и достаточно изучить её успел, чтобы понимать - это она для него, для их общего праздника. А в глубине...
"Меня непременно и неоднократно постараются вывести на конфликт с Пашей. Причём, из самых якобы наилучших побуждений. Что ж... посмотрим, как именно. В любом случае, когда поймаю мамочку на том - молчать не стану. Судя по всему, она очень неслабого десятка женщина - вот пусть и успокоится за сына. Да уж... si vis pacem para bellum... почему-то лишь так".
А прославленный Пражский орлой на Староместской ратуше уже красовался перед ними своими живыми картинками - и Лиза припомнила давний-давний сон, в котором показали ей очень похожие часы: циферблатом - круг с двенадцатью знаками Зодиака, стрелками - Солнце и Луна. Но едва Лиза во сне восхитилась искусством неведомого часовщика, диковинку накрыл траурный мрак... и на следующее же утро такая уверенная вроде бы жизнь с Сашей надорвалась, изошла сгустками багровой крови, перестала быть...
Павел всевозможную механику обожал - да и вспомнились ему любимые в детстве часы над Театром кукол - но когда он повернулся глянуть Лизино впечатление, игра света и теней на её лице шмальнула ему по сердцу: увидел зачарованную девочку, а сквозь девочку проступала даже не старуха... он порывисто обнял и поцеловал свою женщину, разгоняя мороки, прогоняя смерть.
"Живи! Живи, пожалуйста. Вот он я. Весь твой, живи только".
Зажмурившись, Лиза ткнулась лицом Павлу в грудь, глубоко-глубоко втянула в себя его запах - острая горчинка свежего пота, искусственная сладость гостиничного мыла, пряное и самое потаённое тепло, шарм недавно выпитого кофе - и её отпустило.
"Живу, родной. Только потому, что ты..."
Иногда кажется - времени просто не существует. В принципе. Вот, календарь перелистнул три даты. А в той действительности, где оказались Павел и Лиза - не было времён суток, да и суток самих тоже - не было. И дело не только в пражских чарах, которые водят вас по столетиям и бесчисленным судьбам, от одного сумасшедшего человеческого мастерства к другому. И не только в том, что поцелуями своими благословили мужчина и женщина едва ли не каждый перекрёсток города. И не в бесчисленных народах, сквозь которые шли и шли Павел и Лиза - на Карловом мосту, у виноградников под святым Витом, возле сгорбленной от древности синагоги, мимо Сословного театра со страшной статуей Командора. И не в самозабвенных ночах на мансарде отеля.
Но время всё-таки есть. Поэтому настал срок и Павлу с Лизой покинуть приютившую их вечность. Ведь даже боги вынуждены неустанно скитаться среди обычных смертных - чтобы была и продолжалась эта невыносимо прекрасная, невыразимо прекрасная, неудержимо прекрасная жизнь.
*
Пригород Дрездена - вылизанный, с кипельно белыми занавесочками на сияющих чистотой окнах в ярких жабо цветников - встретил путешественников деловито хлопотливым утром. Это им - туристам - можно не торопиться никуда озабоченно, а тут всё по плану...
Павел с Лизой и впрямь - не торопились. Багаж их не стеснял - у обоих по нетяжёлой сумке через плечо - поэтому мужчина решил немного показать местечко. Кирпичная ратуша с часами, стерильные улицы, домишки как на парад... но всё-таки пришла пора отправиться к одному из них. Окружённому зелёной лужайкой, с румяными глиняными гномами под аккуратным кустом вайды, с приветливой клумбочкой почти у самого крыльца...
Не знай Лиза, что Анна Александровна - чистейших московских кровей, ни за что не отличила бы маму Павла от вполне уже примелькавшихся пожилых немок: короткая стрижка на седых волосах, ноль макияжа, однотонная кремовая блузка навыпуск, бежевые слаксы, модные туфли на низком широком каблуке. Совершенно под стать своему бюргеру - высокому, ширококостному, рубашка в мелкую голубую клеточку, светло-синий пуловер, серые брюки, тщательно начищенные коричневые ботинки. Одинаковые улыбки, одинаково приветливое выражение одинаково голубых глаз.