Страница 31 из 35
Так изумительно только в мае бывает! Черёмуха пьянит, расцветает дуб, холодеет резко, но не всерьёз - не верится этим ветренным солнечным холодам. Молодёжь в маечках-футболочках-платьицах, на роликах-скейтах-великах, да и взрослая публика облачается в лёгкое, светлое... Изумительно преображает май!
Лиза шла через любимый парк к дому... да, теперь уже дому Павла - хотя и добавляла поспешно про Звонарёвых. Шла, дышала так, будто впервые узнала, каково оно... Ещё день-другой такого солнца, и зацветут вишни, груши, яблони - наследие села, бывшего когда-то на месте парка.
О, знакомые лица!
- Здравствуйте, Леонид Львович, - не стала она делать вид, что интересуется гравием дорожки.
- Здравствуйте, Елизавета Григорьевна, - раскланялся с нею тот. - Дети, остановитесь, поздоровайтесь.
Двойняшки прилежно затормозили самокаты и выполнили папину просьбу.
- Какие уже большие, - широко улыбаясь, удивилась Лиза.
- А ты счастлива, - тихо произнёс Леонид, стоило только детям отъехать на достаточное расстояние.
- Лёнечка, - растроганно начала она. Он не дал договорить, взяв её руки и поцеловав каждую поочерёдно:
- Спасибо ему.
Не успела Лиза смутиться, а Леонид уже шагал вслед за детьми - припадая на одну ногу, высокий, сутулый, с заметным перекосом плеч, что свойственно людям, много времени проводящим за письменным столом.
У женщины защемило сердце.
Вся в перепутанных чувствах она подходила к дому - и заметила вдруг, что у подъезда стоит Ирина. Губы невестка поджала и смотрела выжидательно, глядя, как Лиза идёт. На "привет!" отозвалась иначе:
- Для чего тебе Павел? Не боишься испортить ему жизнь?
Прозвучи эти слова неделей ранее, они бы Лизу смутили, а то и остановили бы. Уж кто-кто, а она себя уничтожать умела качественно - и занималась этим на протяжении всей так называемой взрослой жизни, разуверившись после Саши в способности своей принести действительно счастье любимому человеку.
Сбежала в космос. Разменивала рубль по копейке - не там, не тогда, не с теми.
Но теперь узнала, что земная жизнь - и для неё. И чего в ней хочет. Павел будет счастлив, если она, Лиза, будет с ним. Счастлив! Точка. И это не только в силах Лизы, но и с её стремлением совпадает! А кто не согласен - пусть сам от того мучается!
Это-то Лиза прямым текстом Ирине и выложила.
Та даже отступила на шаг - от обычно сдержанной сестры мужа шёл беспощадный жар, аж больно глазам стало.
Они что, сговорились все, что ли? Дочь, золовка... Нет, хватит с неё ожогов на шкурке. Вдобавок, надо всё-таки нормальные отношения сохранять.
Ирина двинула на мировую:
- Я первая порадуюсь за счастье Павла... и твоё. Удачи тебе с ним.
- Речь перед школьниками? - указала Лиза на несколько листков в руках Павла, - волнуетесь, товарищ психолог?
- Волнуюсь. Это всё-таки не взрослые.
- Но ведь люди!
- В чём-то и поболее взрослых. Они ещё умеют не врать.
- Значит, и ты скажешь им правду, и ничего, кроме правды.
Он кивнул, отложил листы и повёл её на кухню - готовить перед любимым зрителем совсем не то, что для себя одного... К тому же, Павел очень хотел попросить Лизу... познакомиться с его мамой. Но всё никак не мог собраться с духом. А что помогает сосредоточиться лучше, чем красивое и полезное действо?
Лиза любовалась: мастерски исполняемое дело - это непременно красиво. А сколь прекрасен становится сам мастер... Прекрасен в щедрости своей, в стремлении отдать своё искусство, подарить пусть и мимолётную, но всё же радость. Ты прекрасен, родной, умножая в мире красоту.
Песенное течение мыслей перебилось вдруг чёрным пятном - окровавленная ухмылка Варфоломея. Лиза вздрогнула, но не позволила потоку размышлений обрушиться в подкинутую сознанием яму.
"Нет, мрак, не боюсь. Я больше вообще ничего не боюсь. Во мне силищи - заново мир сотворить, и ты мне не указ, не пугало, но... соратник. Ты швырнул меня на изнанку мира, а я выжила. Потому что люблю. Пашенька... спасибо тебе, что я тебя люблю..."
А он, и не подозревая, какая битва свершилась только что в паре шагов от него, в эту минуту украсил салат для Лизы семенами льна - словно последний штрих на рисунок положил - и поставил перед нею блюдо.
Женщина улыбнулась:
- Внешнее равноценно внутреннему? Красиво, значит - вкусно? Да ты ещё и философ... от кулинарии.
- Есть немного, - картинно смутился философ, придвигая к себе свою порцию.
"Как бы сказать? Правду? Да, конечно, только правду.Но эта... хм... чёрт бы побрал такую правду! Может, Лиза сама разберётся при встрече, уж для неё это на раз-два?"
Но малодушничать не стал.
- Я знаю, как тебя звать.
- Как?
- Заветная.