Восстание

С момента громкого похищения прошло уже три недели. Дело шло к 22 апреля, дню рождения Владимира Ильича. Поначалу новость о краже тела коммунистического вождя и опытах по его оживлению многие приняли за первоапрельскую шутку. Но Кирилл с Антоном старательно и регулярно на своём сайте оповещали общественность о всё новых достижениях в деле воскрешения, обещали сюрприз как раз к третьей декаде апреля.

Теоретических знаний им пока явно не хватало, всё-таки первый год аспирантуры. Но, как показала практика, чем меньше муторных научных подробностей, тем достовернее. Причём даже для учёных мужей. Стоило парням пару раз допустить досадные ошибки в описаниях процессов по выращиванию недостающих внутренних органов, запуска процесса «оживления» и последующей регенерации тканей, поднялась волна критики и насмешек. Ну как волна… так, колебания в научной среде, которых в широких массах никто и не заметил.

Как только научились обходиться общими, но с использованием специальных терминов фразами типа «вчера удачно завершён опыт по выращиванию правой почки В.И. Ульянова (Ленина) на основе бесклеточного матрикса» или «успешно активированы иммобилизованные сигнальные белки – факторы роста в эпителиальных тканях тела В.И. Ульянова (Ленина)», стали получаться бесспорные сенсации. Статьи со ссылками на их «работы» появились даже в сугубо научных изданиях, не говоря уже об обычных газетах и особенно интернет-изданиях и телевидении, вообще не склонных досконально проверять информацию или находить экспертов, способных аргументировано поставить её под сомнение.

Фактически все эти три недели едва ли не половина мировых СМИ жила за счёт пары бедных московских аспирантов. Им же пока ничего не доставалось, даже славы, ибо чем больше шуму создавалось, тем злее оказывалась власть, возбудившая уже несколько уголовных дел по разным статьям. В том числе и за подготовку террористического акта; якобы только нехватка материалов у преступников позволила избежать ужасных последствий. В «заначке» следствие держало и завиральные заявления от двухсот «пострадавших».

Никто, конечно, всерьёз их террористами не считал, но чтобы дело двигалось быстрее и чтоб направить на его расследование лучшие силы, нужна была «тяжкая» статья – суровая правда жизни. Увы, откуда это было знать двум начинающим учёным? Обещанные Антоном пятнадцать суток оборачивались на поверку маячившими долгими годами «исправления» в холодных некомфортных условиях.

Так что пока ни о каком раскрытии личностей и купании в лучах славы и речи не могло идти, нужно было либо чьим-то покровительством заручиться, либо успеть заработать кучу денег и сбежать из страны. Хотя и с этим пока была загвоздка, поскольку не продуман был механизм привлечения рекламы и получения прибыли без риска быть тут же разоблачёнными и пойманными.

Был, впрочем, вариант всё прекратить, Ленина куда-нибудь подкинуть или вовсе закопать, сайт грохнуть, и дело с концом. Но процесс уже было не остановить никаким усилием воли и страхом наказания. Миллионные просмотры, всемирное цитирование – этот наркотик приучил их мозги к приятному кружению, а самомнение к росту. Парни уже были не согласны вернуться в нищую и казавшуюся теперь нестерпимо скучной аспирантскую жизнь.

Подходила дата рождения вождя. Всё было готово. Казалось бы, нажми кнопку и загрузи первое, по-настоящему суперсенсационное видео, но руки почему-то дрожали. Всю ночь на 21 апреля, перед «вторым рождением» их мумии, Кирилл не мог заснуть, ворочался, стонал. Терзало какое-то предчувствие нехорошее.

Утром сходил за водкой. Антон насмехался над нерешительностью друга, но от утренней водки тоже, почему-то, отказываться не стал.

– Ну, с богом! – поднял очередную рюмку Антон, пытаясь подвигнуть Кирилла, наконец, на действия.

– Что-то бог тут, сдаётся мне, как раз ни при чём, – скривился в ответ Кирилл, но выпил.

Щёлкнул по клавише ввода, пошла загрузка.

***

В огромном пафосном зале заседаний Совета безопасности РФ в Сенатском дворце Кремля сидели всего шестеро мужчин, расположившись за гигантским столом поодаль от пустующего председательского президентского места, по трое напротив друг друга. Те, что сидели со стороны окон, прикрытых драпировкой грязно-жёлтого цвета, смотрели прямо перед собой, а другой троице пришлось расположиться вальяжнее, сдвинув стулья чуть в стороны и развернув их боком, ведь за их спинами, на одном из антикварных столиков вдоль стен, технари установили большой, как в футбольном кабаке, монитор.

Обстановка была сугубо рабочей, без излишней торжественности, что для столь грандиозного зала в не менее грандиозном здании – как-никак, резиденция президента – было большой редкостью. Один, судя по всему, главный, даже пиджак скинул и повесил его на спинку резного стула.

Место собрания было выбрано не случайно и не ими. Сам президент, желая подчеркнуть важность вопроса, но, не имея никаких пока оснований поднимать аппаратную панику своим личным присутствием, поручил секретарю Совета безопасности собрать в зале самых нужных для решения проблемы людей. Как членов Совбеза, так и их подчинённых, необходимых не для протокольного сидения перед камерами с протокольными же выражениями на лицах, как обычно в этом зале получается, а для реального разбора ситуации.

Если бы совещание было назначено в здании Совбеза в Ипатьевском переулке, все, кроме секретаря, сильно бы обиделись: никто его выше себя не считал, как-то так повелось. Ну а тут, в Кремле, наделённый президентским доверием, он ещё сможет покомандовать, а ситуация именно этого и требовала.

Секретарь Совбеза, пожилой лысоватый мужчина лет 60-ти, с небольшим животиком, но угадывающимися под рубашкой неплохими всё ещё мышцами, носил говорящую фамилию Прокуроров. Финт с пиджаком на спинке стула он сам и придумал. Не было ни жарко, ни душно, и мышцы свои под рубашкой он никому демонстрировать не собирался, тем более что и так иногда в бане встречались. Пиджак на спинке был преисполненным смысла символом. Он означал, что, во-первых, тут можно без кивков на протокол, чины и звания плодотворно и честно поработать, а во-вторых, что главный тут тот, кто позволил себе устанавливать дресс-код.