Восстание

– За что? – с явным скепсисом в голосе спросил Кирилл.

– Да мы же раскрутим не только себя, когда раскроемся, мы же и МГУ пропиарим – какие креативные ребята учатся! – Антон был убедителен так же, как в беседе с юными барышнями, сомневающимися насчёт постели. – Да многие вообще не слышали, что факультет биоинженерии существует. Карты в итоге раскроем, и всё! Дескать, как сейчас модно – перформанс! А пока внимание к нам приковано будет, заработаем сами, потом дадим заработать факультету.

Антон запнулся, осознавая, что совсем заврался. Слегка покраснел и, снизив эмоции, продолжил:

– Ты прикинь, мы старику генный материал чуток оставим. Отковырнём, никто не заметит. Да Подиров удушится же за эти волоски или кожу, за мозг тем более. Когда бы кто ему дал это для экспериментов? Семь кругов бумажного ада надо пройти. Он нас выручит, вот увидишь. Учёный с мировым именем – это серьёзный человек.

Антон насупил брови, чтобы наглядно продемонстрировать, насколько значимое лицо академик Подиров.

Кирилл смотрел на это представление скептически, но заставлял себя в это всё верить. Другого-то выхода не было. Он громко вздохнул-выдохнул, словно выдувая из себя все оставшиеся сомнения:

– Если только так. Подиров, действительно, со связями.

Отвернулся снова к монитору, кликнул мышкой, открыв одно из окон.

– А знаешь, кого мы сейчас героизируем? Вот, читай, – повернул монитор в сторону Антона и, не дожидаясь, пока тот сконцентрирует взгляд на странице, начал читать сам. – «Миссия русской эмиграции», Иван Бунин. Между прочим, первый русский нобелевский лауреат по литературе! – сурово взглянув на друга, он вновь уткнулся в монитор. – «Выродок, нравственный идиот от рождения, Ленин явил миру как раз в самый разгар своей деятельности нечто чудовищное, потрясающее; он разорил величайшую в мире страну и убил несколько миллионов человек – и всё-таки мир уже настолько сошёл с ума, что среди бела дня спорят, благодетель он человечества или нет?»

Кирилл отстранился от монитора и даже оттолкнулся от стола, отъехав сантиметров десять назад на своём кресле, не теряя брезгливости физиономии.

– Ты этого человека хочешь сделать знаменем?

– Здра-а-асти! – Антон ехидно улыбнулся. – А не ты ли это всё придумал, дружок?

– Я придумал шутку, а ты уже сделал из неё трагедию.

– Ой-ой-ой! Какая высокая оценка! Я, бразер, её не заслуживаю! Ишь ты, интеллигенция хренова, как тот же Ленин говорил. Придумать атомную бомбу – одно, а убить сотню тысяч человек – другое? Что ты обеляешь себя? Ты уже совершил уголовное преступление, так тяни лямку до конца, понял?

Кирилл понял. На самом деле уже давно, просто цеплялся за последние ниточки, и сам прекрасно это понимал. И Антон понимал. Страшно в 24 года с безупречной ранее репутацией ощутить себя уголовным преступником, вынужденным скрываться от властей. Эта романтика, как выяснилось, была Кириллу чужда. На щеках проступил румянец, он забормотал тихо, но отчётливо и быстро:

– Всё-таки лучше как-то спрыгнуть с этой темы с Мавзолеем. Типа не мы, не знаем, потом нашли или что-то там… – Кирилл схватился за голову, осознавая, какой бред несёт, но всё ещё пытаясь найти выход. – Блин, не знаю. Короче, надо думать уже, как разрулить ситуацию.

Антон смотрел снисходительно и задумчиво: на его глазах друг взрослел. Он встал, похлопал Кирилла по плечу, прошёл дальше в прихожую, порылся в сумке. Вернулся с бутылкой японского виски.

– Серьёзно удалось сэкономить на регистрации сайта – гуляем!

Кирилл раскрыл рот и раскинул руки, словно крестьянин, увидевший тучку.

– У нас же это, считай, последние деньги были.

– Тебе-то что? Это мои родители прислали.

И, хотя Антон продолжал улыбаться, было вполне понятно, что это не смешно. Кирилл действительно позабыл, откуда берутся «общие деньги», в которых его стипендия и плата за академические часы составляли от силы треть. От стыда он выпил подряд две двойные порции.

Антон с бокалом в руке, красиво на четверть заполненным лучистым напитком, подошёл к банке с мозгом, ласково погладил её.

– Прикольно, я вместо ленинских мозги Мичурина чуть не зацепил! – он рассмеялся. – Вот бы лажанулись-то, типа гибрид хотим сделать, привить мичуринским способом интеллект к большевизму.

Кирилл чуть не захлебнулся своей порцией, прыснув вместе с другом. Антон, довольный разрядкой обстановки, продолжил:

– Операция «Вынос мозга»! Да там запутаться можно в этих банках. Можно было бы запросто наклейку с Ленина на Циолковского переклеить, вот бы они потом удивлялись, чего это вдруг у Ильича мозг так вырос.

Кирилл окончательно отошёл от грустных мыслей и смеялся от души.

Антон заглянул в его монитор.

– А что это за графики у тебя?

– Это не у меня, а у нас, – пояснил Кирилл. – Это по странам показатели посещений. Смотри: тридцать семь процентов – из России, двадцать пять – из Китая…

– Двадцать пять процентов, четверть? – Антон изменился в лице. – А из Штатов сколько?

– Одиннадцать процентов.

– Охренеть! – Антон был поражён искренне. – Это же куча бабок гипотетически! Это, получается, из сегодняшних ста тысяч – одиннадцать тысяч пиндосов и аж двадцать пять – китаёз?

– Ну да, – недоуменно ответил Кирилл. – И будет намного больше, учитывая, что сегодня только первый день и контента нового пока нет.

– А кто ещё заходит? – у Антона в глазах загорелись жёлтые огоньки.