Страница 4 из 11
Трое суток Жора жил у Кати. Никто к ним не заходил, практически за это время Жора увидел на улице двух женщин-соседок и старика. Он уже собирался попрощаться с радушной хозяйкой и отправиться дальше, как на хутор нагрянули фашисты. Полицейские стали сгонять жителей в центр, где стояли пустые грузовики. Катя успела сказать Жоре, чтобы он бежал через огороды в камыши и пересидел там. Мальчик выскользнул в окно и ползком добрался до ручья. И опять камыши спасли его. Полицейские знали, что Катя живёт одна, и поэтому тщательно не искали никого в доме. Только на следующий день Жора осмелился выползти из своего укрытия. Он слышал вчера шум, крики людей, плач женщин. Затем загудели машины, они уехали, и всё стихло. Жора вошел в дом, Кати там не было. Он пошел по улице к соседке. Плачущая старушка рассказала ему, что на улице остались четыре старушки и одноногий дед. Остальных увезли на станцию для отправки в Германию. Жора вернулся в дом, собрал кое-какие продукты и через огороды вернулся к протоке. Он опять шел по дороге, но теперь при появлении людей или машин сразу прятался в камыши.
Путешествие по Кубани
Через день он уже входил в станицу Старостеблиевскую. Широкая улица обсажена деревьями в два ряда. Жора шёл и озирался по сторонам, и вдруг его окликнули. «Ви! Ком!» – один из двух солдат на повозке пальцем показывал на него (позже он узнал, что это были румыны). Жора остановился, повозка подъехала к нему, и солдат, взяв Жорин мешок, стал рыться в нём, а затем вытащил оттуда главную ценность – осетровый балык. Мальчик пытался объяснить, что якобы идёт из Ейской тюрьмы (такую он себе придумал легенду), и изобразил пальцами решётку, но солдату это уже не надо было. «Гут! Гут!» – сказал он, отдавая опустевший мешок, и направился к повозке.
Сколько этот мальчик – небольшого роста, худой, как скелет, без документов – прошёл населённых пунктов, рискуя в любом из них быть арестованным или просто убитым, он не считал, но в конце концов прибыл в Краснодар. Здесь Жора узнал, что формируется поезд в Армавир. Отстоял очередь в кассе, купил билет и направился с группой стариков и женщин с детьми к поезду. На путях стояли пульмановские вагоны без крыш и лавок. Но как только люди устроились в вагоне, подошли немцы и выгнали всех. Люди толпой пошли к кассе, которая оказалась закрытой, и вся эта группа направилась вдоль железной дороги пешком к станции Васюринской. По пути на берегу водохранилища находилась бахча с гигантскими арбузами. Они были такие огромные, каких Жора в жизни никогда больше не видел. Стояла жара, и всем очень хотелось пить, поэтому получилась вынужденная остановка. Собрались продолжить путь лишь к обеду. Шли они довольно внушительной группой, а на дороге их обогнала немецкая бортовая, крытая брезентом машина, которая неожиданно остановилась. Из кабины вышел немец, молча открыл задний борт и подставил лестницу. Знаками он пригласил всех садиться. Бабы сначала испугались, но что делать, решились, и так набралась полная машина. Быстро, без остановок немец привёз людей до самого Усть-Лабинска. Перед въездом в город он, указывая на шлагбаум, объяснил, что дальше везти не может. Люди вышли, поблагодарили его, хотели заплатить, но денег немец не взял.
Так толпой они и вошли в город. Мост через Лабу был взорван. Кто-то стал пробираться по уцелевшим балкам и опорам, а остальные нашли человека с лодкой и за пятьдесят рублей стали переправляться по двое. Дело шло к вечеру, и на краю станицы Некрасовской они подошли к огромному стогу, метров тридцать или больше в длину, широкому и высокому. Вся группа решила заночевать в нём. Кое-как улеглись, и через пять минут весь стог храпел. Утром компания разделилась на несколько групп. Кто-то предлагал одну дорогу, кто-то другую, а Жора поднялся и молча пошел своим путём. Он побаивался такого большого количества людей. Слишком заметно для немцев, от которых всего можно ожидать. Но тут его догнал парень, спросил, куда идёт. Узнав, что в Армавир, решил идти с ним. Жора не возражал – вдвоём веселее.
Сейчас, по прошествии стольких лет, стоит подумать о том, какие резкие изменения происходили с людьми в то время. Вот дорогой идёт группа людей. Редко кто отрывисто что-то спросит или ответит так же коротко. И всё! Никто не пожалеет, не посочувствует. У всех беда! Этих людей немцы прогнали с родной, обжитой земли, они увидели смерть, и она каждую минуту летала над ними! И Жора, бездомный мальчишка, тоже всё это видел и был таким же, как они… Ни Жора у парня, ни парень у Жоры не спросили даже имени, а как хотелось бы сегодня встретиться с ним. Жив ли? Кем стал и где живёт? Но сколько таких безымянных попутчиков было на его пути – не сосчитать.
Весь следующий день они шли вдоль реки. Жора только запомнил, что на том берегу была большая белая скала, вся изрытая птичьими норами. Так они вышли на какой-то бугор. Рядом – глубокая балка, дорога, вдали едет немецкая машина, а по дороге человек скачет на лошади. Тишина. И вдруг это безмолвие нарушает грохот взрыва: там, внизу, машину подбросило, и из неё повалил чёрный дым. В который раз приходится менять маршрут, но без сожаления. Всё-таки бьют немцев наши! Так попутчики за день прошли станицы Темиргоевскую, Новомихайловку, а там уже и до Андрее-Дмитриевской было совсем недалеко. Но происшествий и здесь не удалось избежать.
Вечерело, ребята, усталые, брели по дороге. Увидели, что на самом краю леса, недалеко, стоит танк, такой маленький, с открытыми люками. На переднем крыле лежит металлическая коробка и в ней несколько снарядов. Посмотрели и пошли дальше в поисках ночлега, а уже на краю станицы пристроились под навесом с сеном. Но поспать долго им не удалось. Через два часа оттуда, где стоял танк, послышались шум и разговор. Рядом с танком остановились два немца на мотоцикле. Пришлось подняться и идти к ближайшим холмам, от беды подальше, но, пройдя совсем немного, они услышали выстрелы, обернулись и увидели около танка убитых немцев. Танк был весь объят пламенем. Быстрым шагом ребята устремились подальше от этого места и вскоре были в Андрее-Дмитриевке. Кое-как переночевали на огородах и утром двинулись вперёд.
Армавир был уже совсем рядом. Недалеко от первого переезда они увидели на дороге старика с бричкой и попросили подвезти. Дед согласился, и ребята, уставшие от долгого пути, с удовольствием уселись в бричку. Не успели они проехать совсем немного, как из посадки вышел мужик в длинной шинели. По всему было видно, что это советский солдат или партизан. На груди у него висел автомат ППШ. Жора такой автомат видел в первый раз. Солдат велел загнать бричку в посадку и всем зайти туда же. Сам он остался на дороге. Не прошло и двух минут, как через переезд проехали две машины ЗИС-5 с накрытыми брезентом какими-то странными установками.
Конец пути
Они здесь, рядом! Свои, советские! От счастья сердце готово было выскочить из груди. Значительно позже Жора увидел такие машины и узнал, что это были знаменитые «Катюши». Что они делали в тылу немцев и как туда попали, неизвестно, но, возможно, их перегоняли, чтобы спрятать в лесу. Мужик с автоматом сел в последнюю машину и уехал, а путники продолжили свой путь. Армавир был уже на горизонте.
Жора вошел в город со стороны колодочной фабрики. Со своим безымянным попутчиком он расстался ещё около въезда в город. Тот пошёл своим путём, а Жора добрался до мебельной фабрики, вышел на улицу Энгельса и понял, что заблудился, ведь ему было всего три годика, когда умерли все родные, и начались его скитания по детским домам. Пришлось расспрашивать прохожих, где находятся стадион и парашютная вышка. Он устал и присел на камень у входа в какой-то дом. Сидит, жуёт кусочек вяленой рыбы – челбуха, думает, куда же идти, а тут из калитки выходит женщина. Вдруг она вскрикивает и бросается к Жоре: «Гарик! Гарик! Откуда ты здесь!» Это была Екатерина Михайловна Майорова, подруга мамы – Жорин добрый и одновременно злой гений. Это по её настоянию мальчишку определили в детдом из-за того что родная тётя Зина – верующая. Ослеплённые революционными идеями люди совершали ошибки. Но ведь она хотела, как лучше. Екатерина Михайловна схватила Жору за руку, потащила во двор. Собрались соседи, и она всем объясняет, кто он, и что раньше он часто приходил в этот дом. А сама затопила печку, послала за тётей Зиной в детский садик, где та работала, сняла с Жоры всю одежду и бросила в печку, нарядила его в какой-то халат. Пришла тётя Зина, увидев племянника, сразу разрыдалась, а когда он рассказал, откуда шёл, она упала в обморок.