Страница 258 из 277
– Рин Харуко Кисеки! В присутствии самых дорогих и близких нам людей я клянусь тебе в вечной любви и верности и спрашиваю: согласишься ли ты стать моей женой?
Рин остолбенела. Язык намертво приклеился к небу, она только изумленно таращилась на герцога, который не сводил с нее напряженного взгляда.
– О чем ты?! Анхельм, они же уже близко! Разве сейчас…
– Сейчас самое время. Рин, ответь.
Она обвела взглядом всех присутствующих, чтобы удостовериться, что они также все ошарашены словами Анхельма.
– Анхельм… – слабо позвала она.
– Да или нет, Рин Кисеки?
Перед глазами потемнело, она зажмурилась, и в этом внезапно наплывшем дурмане пронеслось все, что они пережили вместе, а затем и вся жизнь. В памяти возникло лицо Варданиса, несколько блеклое и размытое, с неопределенным выражением, очень похожим на обиду, а следом – лицо Фриса… И вместе с этим, кажется, даже на ладонях появилось ощущение его жестких, как лошадиная грива, волос. В ушах зазвучал чудесной музыкой его смех, комнату заполнил аромат его тела – ледяная вода из горной реки. И затем грудь словно бы стянуло колючей проволокой, а горло пронзили невидимые ножи.
«Прости. Я пыталась. Правда».
Фрис улыбнулся и исчез. Рин открыла глаза.
– Да, Анхельм. Я согласна.
Анхельм надел ей кольцо на палец и поцеловал ладонь, уткнулся в нее лбом и облегченно рассмеялся.
– Я думал, откажешь.
Он поднялся и поцеловал ее под недоуменные аплодисменты друзей. Отстранившись, герцог вгляделся в ее лицо и удивленно спросил:
– Почему ты плачешь?
– Просто… Не ожидала, – ответила Рин, даже не пытаясь вытереть глаза, и улыбнулась. – Быстрее. Нам пора. Выходим.
Она подхватила свой рюкзак и вышла первой.
Спускаясь по полукруглой мраморной лестнице, Рин трогала дорогие гобелены на светлых матерчатых стенах с узором из лилий, гладила резные перила, любовалась картинами Луарье и Дачети. Как надеялась она в этот момент вернуться сюда еще, в это чудное место, где ей было так хорошо! Сколько милых сердцу воспоминаний, сколько радости оставалось в этом доме!.. Спустившись на первый этаж, она бросила взгляд наверх, туда, где была спальня Анхельма. Какое невероятное счастье случилось с ней там, в этой комнате! Будет ли так снова?
– Будет. Непременно, – пообещала она самой себе.
Они все вышли из поместья и стали рассаживаться на лошадей. Все сели, и только Анхельм замешкался, помогая Харуко забраться в седло.
В тот миг раздался страшный вой. Лошади с визгом встали на дыбы, забрыкались, скидывая седоков. Упав, Рин пребольно ударилась плечом и бедром. Беснующийся Акробат перепрыгнул ее, чудом не задев голову копытами. Рин мгновенно вскочила на ноги и развернулась в поисках источника воя: она знала этот звук.
Да, та самая кошмарная помесь волка и кабана. Маленькие уши, плотно прижатые к голове, чуть заметно шевелились, а большие белые глаза подслеповато щурились. Тварь шевелила мясистым широким рылом, раздувая ноздри-дырки. В свете солнца шелудивая серая кожа выглядела еще омерзительнее. Хаболак злобно щерился, показывая огромные клыки, похожие скорее на кабаньи, чем на волчьи. И сейчас он лез через забор в дальнем конце сада.
Рин вытащила из кобуры револьвер и без раздумий выстрелила твари в глаз. Брызнула кровь, хаболак взвизгнул, тряхнул башкой и ринулся в атаку. Рядом с Рин полыхнуло пламя, мелькнула вспышка, и шар огня врезался в тварь. Зверь вспыхнул, как свечка, но не остановился. Джим и Зара уже сплетали другие заклятия.
– Это что за тварь?! – заорал Анхельм, прикрывая собой Харуко.
– Хаболак, – коротко ответила Зара и вскинула руки. С пальцев ее сорвалась желтая сеть и опутала зверя. Тот страшно завыл, лишенный возможности двигаться и потушить огонь. Пламя пожирало его.
Рин отвернулась и закрыла лицо руками.
– Ты чего? – спросил Джим.
– Я не могу на это смотреть… – выдохнула она. – Да, это тупая зверюга, да, хочет нас сожрать, но вот такая смерть…
Рин собрала силы в кулак, развернулась и подошла к хаболаку. Достала Соколиную песню и одним движением отсекла зверю голову. Черная, вязкая кровь хлынула на снег, голова конвульсивно клацнула зубами, тело дернулось еще раз и затихло. Сразу же исчезло пламя и магические сети.
– Миротворица ты наша, – ухмыльнулся Мейс. Рин ответила ему угрюмым взглядом и собралась пойти на поиски сбежавших лошадей, но тут Зара слабо выдохнула, указав на нечто позади Рин:
– Мы опоздали.
Она повернула голову и замерла. Они шли молча, но грохот их шагов отдавался болью в ушах. В руках их были винтовки новейшего образца, и форма сменилась – кирасы стали черными, но все равно они не отличались от тех гвардейцев из прошлого. Они вели хаболаков на цепях, и тех были десятки...