Страница 238 из 277
– Да, давай… Я пойду, узнаю у Тиверия, что нужно сделать.
Спустя час в поместье приехали доктор и полицейский, сделали заключение и отправили тело в Холодный дом, где заботились о покойниках. Похоронить, сказали, уже не смогут до самой весны, земля, мол, промерзла глубоко. Когда полицейский уехал, Анхельм заперся с доктором и Тиверием в кабинете и долго разговаривал о чем-то. Из кабинета доктор вышел с несколько тревожным выражением лица, опасливо поглядывая на герцога. Рин спросила, о чем они говорили, Анхельм ответил, что скажет после ужина. Еще через два часа вернулась Харуко. При виде мамы у Рин сердце ёкнуло, она вспомнила разговор перед отъездом из Иствана и понадеялась, что сейчас не случится ничего подобного. Вроде бы Рин с тех пор больше не давала повода для этого, но мама всегда умудрялась найти у дочери слабое место и устроить хорошую выволочку. Как бы то ни было, она приняла у матери покупки и проводила в свою комнату.
– Ну, что мне расскажешь? – спросила Харуко бодрым голосом, рассматривая свое отражение в ростовом зеркале.
– Мы Адель живой успели увидеть.
Мама обернулась и покивала, ее строгое лицо опечалилось.
– Отмучилась бедняжка. Хорошая женщина была, славная, добрая. Жаль, очень жаль, что так недолог человеческий век… Что же, ничего не поделаешь. Анхельм что?
– Держится. Но мне за него страшно.
– Отчего же?
– Умер самый близкий ему человек, а он ни слезинки не пролил. Железный что ли?
– Он сестру и мать с отцом похоронил, – пожала плечами Харуко и стала переодеваться в домашнее платье. – А Адель ему все же не матерью, а кухаркой была. К тому же, не все такие плаксы, как ты.
– Я не плакса.
– Тебе прослезиться – что дураку с горы скатиться. Ума не приложу, как ты в армии с таким характером служила. Ладно, потом поговорим. Я пойду на кухню и ужин приготовлю, а ты своему жениху помоги.
– Он мне не жених, – пробормотала Рин, выходя из комнаты.
Но Анхельму помощь не требовалась, он только попросил позвать Альберту Вонн, чтобы та помогла с ужином, и Рин побежала в «Оленье рагу» на поиски старой знакомой. Альберта приготовила поминальный ужин, и в восемь часов все сели за стол. Некоторое время никто ничего не говорил, все молча ели. Затем Анхельм поднялся со своего места во главе стола и, глядя в никуда, сказал:
– Сегодня, семнадцатого ноября, ушла из жизни Аделина Пюсси. Невероятно добрый и открытый человек. Она всегда помогала нуждающимся в помощи, была верной женой, любящей матерью и бабушкой, мудрым советчиком и надежным плечом для всех, кого брала под свою опеку. Нам всем будет не хватать ее.
Он поднял бокал вина и выпил до дна, его примеру последовали все остальные, кроме Харуко и Рин. Она побаивалась пить алкоголь, пока рядом была мама. Тем временем, Анхельм продолжил:
– В следующем году начнется строительство медицинской академии в Кандарине. Доктор Чесевски убеждает меня и Тиверия провести операцию и извлечь сердце Адель, чтобы отправить его в академию в качестве учебного материала. Наши мнения на этот счет разделились, и мне нужен ваш совет. Зара, прошу вас высказать свое мнение. Вы знакомы с медициной не понаслышке. Как бы вы поступили на нашем месте?
– Я полностью поддерживаю просьбу доктора. Адель никогда не отказывала в помощи, и я уверена, она была бы рада, чтобы после смерти, выражаясь ее словами, «ничто не пропало даром». Ее сердце, я уверена, даст ученым возможность лучше разобраться в болезни и, возможно, научиться предотвращать подобное в будущем. Я поддерживаю.
Анхельм выслушал ее, одобрительно кивая.
– Джим, ваше мнение.
Джим пригладил пятерней кипенно-белые волосы и тяжело вздохнул.
– Я не жажду спасать человечество после того, что видел за свою жизнь, а прожил я немало. Люди в большинстве своем – жадные идиоты, неспособные ни оценить альтруизм, ни научиться на ошибках. Есть единицы, но я говорю о большинстве. Умер человек. Понятное дело, что за себя сказать уже не может, а другие спорят, что делать. Но ведь смерть не снимает с окружающих обязанности уважения и почтения к личности. Интересы человека должны стоять над интересами общества или науки. Нарушать покой мадам Пюсси ради студентов…
– Не пытайся быть святее Сиани, пожалуйста! – взвилась Рин. – Ты говоришь так, словно все человеческое тебе чужно, ты всегда учишься на своих ошибках и ты никогда не был эгоистичным и жадным идиотом.
Джим казался уязвленным, но на справедливое замечание Рин никак не отреагировал.
– И потом, академия ведь построится еще нескоро, не сразу наберется класс. Хранить такое… Сложно.
– Да ничего сложного в этом нет, – возмутилась Зара, – заморозить надо, и только-то. И что значит «ради студентов»? Не ради них, а ради развития медицины! Боги, Джим, она перенесла два инфаркта! Два! И после первого она прожила столько лет в таком нездоровом образе жизни, какой и представить себе сложно. Сейчас сама возможность изучения ее сердца может спасти жизни тысячам людей в будущем. И среди них могут оказаться твои родственники, Джим, или родственники его светлости.